Машина завелась действительно быстро, потому что никакой неисправности не было — Мартынов просто не нашел другого повода.
— Домой? — спросил он.
— Конечно! — весело сказала Наташа. — У меня сегодня большая стирка.
— Любите дом?
— Да, — не сразу ответила Наташа. Для нее самой это было какое-то неизвестное ранее, удивительное чувство — любовь к дому. Нет, она, конечно, любила свой дом, когда жила с отцом и матерью. Но там она была совсем не хозяйка. И к этим понятиям — дом, родное гнездышко, уют, тепло — всегда относилась немного насмешливо. Ей казалось, что они круто замешаны на мещанстве. А теперь вот вдруг сама сказала:
— Да, люблю. Хотя, конечно, какой это дом? Жэковская коммуналка.
— Дом — не стены, — сказал Мартынов. — Это банальность, разумеется. Скажу вам по секрету, я когда-то терпеть не мог словечек типа квартирка, домик, уютная обстановочка. Знаете почему?
— Вам казалось, что это мещанство?
— Правильно! — обрадовался профессор. — Нам всем когда-то казалось так. Мы жили очень бедно. И гордились этим. Это ужасно, знаете ли, гордиться бедностью. Есть много других поводов для гордости. Но мы вот — гордились.
Я учился, Татьяна училась. Я жил с матерью, отцом, дядей, его женой, двумя их малышами, бабушкой и собакой в одной комнате. Да, еще у нас были рыбки! Но они, правда, молчали. Занимался на лестничной клетке. Там были окна с такими широкими подоконниками — саду, разложу учебники и читаю, при этом не забывая здороваться со всеми проходящими и беседовать с ними о погоде. Но я еще был счастливым. Татьяна жила в рабочем общежитии Метростроя. Сто двадцать девушек в одном бараке. Койки в три этажа. А работа в метрострое, надо вам сказать, была тогда очень тяжелой. Татьяна уже, правда, не работала. Комитет комсомола направил ее учиться в энергетический. Но остальные девушки работали, возвращались уставшие, мокрые, грязные… А вся одежда сушилась там же, в бараке. Запах, доложу вам! И знаете, что придумали? Нагревали в печке кирпич и выливали на него флакон одеколона. Скажу вам по секрету, запах становился еще хуже. А мы с Татьяной уже поженились. Это было на последних наших курсах. Да, она на четвертом, а я уже на пятом. После свадьбы мои родные устроили нам медовый день. В воскресенье все ушли в парк. И оставили нас вдвоем… А в следующий раз мы смогли уединиться только через полгода. Не-ет, вру, через восемь месяцев! Друг уехал и дал ключи от своего жилища. Ну, такой закуток в подвале. Знаете, мы могли бы и дольше ждать! То есть мы просто ничего не ждали. Нам и так было хорошо. Это ведь было после войны. Нам и стыдно было бы жаловаться. Вокруг столько горя… Да, я что-то старею, прошлое идеализирую.