— А у меня все… — Ирина подумала и спросила: — Может, с тобой пойти?
Они сидели рядышком на последней парте в аудитории. Шла лекция по русской литературе. Добрая половина мужской части первого курса вертела головами назад, привлеченные незнакомой эффектной брюнеткой. Ирина с удовольствием ловила их взгляды.
Пожилая и какая-то экзальтированная преподавательница возбужденно прохаживалась перед кафедрой, не в силах устоять за ней спокойно.
— Вы только вслушайтесь в эти чудные, волнующие строки! — говорила она так, словно сидящие в первый раз слышали стихи Анны Ахматовой. — Это жемчужина нашего русского слова. Только женщине дано так точно и тонко передать все оттенки сложных, раздирающих ее трепетную душу чувств…
— Ее трепетную душу, — насмешливо шепнула Наташе Ирина, кивнув на преподавательницу, в экстазе захлебывающуюся словами.
Наташа рассеянно кивнула, не отреагировав на шутку. Она размышляла над разговором в столовой. Он оставил тягостное впечатление. Не хотелось себе признаваться в этом, но в чем-то Ирина все же была права. Ведь Андрей словно не замечал, что она ходит в старенькой, еще школьной куртке. И носит вельветовый комбинезончик каждый день, в остальном, что у нее есть, просто стыдно показаться. Это в Верхневолжске она считала, что одета прилично. Так ведь там совсем другой уровень… «Ох, как стыдно, — оборвала она себя. — Что я, тряпичница, что ли? Разве это главное в жизни?» Конечно, дело не в шмотках. Будут деньги, они и ей что-нибудь купят. Задело другое: «Если бы любил, не так бы относился…» Ведь Андрей иногда возвращается за полночь и молча ложится лицом к стене. Как будто ее нет рядом. А Наташе стыдно начинать ласкаться первой. И, борясь с обидой, она может только спросить, глядя в темноту: «Андрюш, ты меня любишь?» — «Любишь, любишь», — бормочет не переворачиваясь он и проваливается в сон.
— Как мучительно грудь холодела… — с придыханием начала декламировать преподавательница, прижав к огромной груди пухленькие ручки и закатывая глаза для доходчивости:
Но шаги мои были легки…
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Большая часть аудитории, глядя на нее, давилась от беззвучного хохота.
Показалось, что много ступеней,
Но я знала: их только три.
Между кленов ветер осенний
Попросил: «Со мною умри.
Я измучен моей постылой,
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый,
И я тоже. Умру с тобой».
Ирина согнулась на парте пополам, задыхаясь от рвущегося наружу смеха. Какую все-таки чушь впаривают первокурсникам!
— Ой, не могу… — всхлипывала она. — Пародия…