Он закатывает глаза.
— Я не виноват, чувак. Я живу с писательницей любовных романов. Теперь из-за нее я... озвучиваю всякое дерьмо.
— Надеюсь, ты по-прежнему можешь озвучивать всякое пошлое дерьмо? — Этот вопрос может задать только истинный друг. Моя обязанность — следить за тем, чтобы яйца моего приятеля оставались на месте.
— О д-а-а-а, — отвечает он с жуткой ухмылкой. — Да брось, я чувствую себя идиотом, потому что давно с тобой не разговаривал. Расскажи подробнее.
— О чем, например?
Он перегибается через стойку и тихо спрашивает:
— Например, в каких позах?
— Ладно тебе, чувак, — стону я.
— Что? — он отстраняется. — Это не может быть безумнее того дерьма, о котором моя девочка пишет в своих книгах.
Я тяжело выдыхаю и готовлюсь к нападению, которое последует, когда я скажу ему правду.
— Мы не перепихнулись... просто поцеловались.
Майлс медленно моргает.
— Ты так улыбаешься из-за одного поцелуя?
Касаюсь подбородка, потому что даже не заметил, что улыбаюсь.
— Думаю, это был эпичный поцелуй.
Он снова моргает, явно не в состоянии понять мой ответ.
— Ладно, где ты познакомился с этим эпичным поцелуем?
Моя улыбка становится шире.
— У Марва.
Майлс кривится.
— В магазине наживки?
— Ага.
— У нее хоть все зубы на месте?
— Да пошел ты, мужик. Она горячая. Как адское пламя.
Майлс недоверчиво посмеивается.
— Ладно, и что случилось после этого эпичного поцелуя?
— Ну... немного, но я надеюсь, это только начало.
— Ха, интересно, — отвечает Майлс, задумчиво нахмурив брови.
— Почему интересно?
— Ты никогда никого не воспринимаешь всерьез.
— Кто сказал, что я отношусь к этому серьезно? — Я усмехаюсь, чувствуя, как, защищаясь, поднимаю плечи.
— По тому, как ты рассказываешь эту историю, ясно, что эта цыпочка отличается от твоих обычных любовных связей на одну ночь. Я не осуждаю. Думаю, это потрясающе. В субботу тебе исполняется тридцать один, так что ты уже не юноша.
— Не важно, сколько мне лет, придурок. Ты же знаешь, это несерьезно. У меня и так достаточно женщин, которые от меня зависят. Мне не нужна еще одна... даже если она эпически целуется, — твердо заявляю я, потому что это правда. Если я не делаю что-то для мамы по дому, то помогаю недавно разведенной сестре с детьми или встреваю между ними всеми, потому что в семье, полной женщин, никогда не бывает недостатка в драмах. — Ты просто навязываешь мне свой тип отношений, потому что готовишься нацепить на себя кандалы.
Лицо Майлса вытягивается, он наклоняется вперед, чтобы меня урезонить.
— Заткнись нахрен, чувак. Она прямо за углом, — говорит он, указывая на комнату ожидания.