Таня не хотела рассказывать это кудрявому мальчику, сидевшему напротив, но как-то так получилось, что рассказала. Он выслушал с сочувствием, без оценок, и спросил:
– Уже три года, говоришь… А неужели секса не хочется?
Таню снова подкинуло. Секса! Да как он смеет спрашивать об этом!
– Не ваше дело, – холодно ответила она, вставая. Молча забрала у него чашку, поставила в мойку.
Он встал.
– Спасибо за кофе! – сказал, как ни в чем не бывало. И пошел в коридор, где снова занял свой наблюдательный пост около глазка.
А Таня села у окна, подперла рукой подбородок.
Секса… Не столько секса ей хочется, сколько ощущения широкой мужской спины, в которую можно уткнуться носом, почувствовать себя маленькой, защищенной девочкой. «Хотя, зачем ты врешь?» – грустно спросила она сама у себя.
Секса хочется так, что хоть вой. Иногда, когда она без машины едет куда-нибудь на общественном транспорте, а рядом стоит мужик, от которого пахнет ее любимой водой, – горьковатым, терпким древесным запахом, – у нее внутри разгорается такой огонь, что подкашиваются колени. Она в такие мгновения садится, закрывает глаза и представляет, что было бы, если бы все вдруг исчезли, а она с этим незнакомцем осталась в вагоне вдвоем… Это были сладкие мысли, после которых не хочется открывать глаза, – и пару раз она действительно проезжала свою остановку.
Беда была только в том, что слишком сильны в ее голове мамины проповеди про то, что легким, ни к чему не обязывающим сексом занимаются только шлюхи. Шлюхой ей быть не хотелось. А о серьезных отношениях она сама запретила себе думать. Вот и получалось, что в неполные 35 лет Таня была женщиной с завершившейся личной жизнью.
Через час Таня вышла в коридор и строгим официальным тоном сказала, что ей пора идти в детский сад за сыном. Олег кивнул, надел куртку, а потом вдруг взял с вешалки Танину шубку. Небрежно так взял, привычно, словно делал это уже тысячи раз. Развернул ее перед Таней и просто ждал, когда она подойдет. И вроде бы ничего необычного, но от мысли, что она сейчас окажется близко-близко к нему, его руки лягут к ней на плечи, – от этой мысли в животе у Тани что-то сладко свернулось и развернулось. Словно сонный котенок, доверчиво подставляющий животик под хозяйские руки. Который ждет ласки и уверен, что получит ее.
В пику своему внутреннему котенку, Таня стиснула зубы, сделала равнодушную мину и даже сумела не уронить ее, пока его руки мягко набрасывали шубку ей на плечи. Поправляли воротник, чуть больше нужного задержавшись на ее плечах.
… Пока Таня ездила в садик за Пашкой, Олег ходил по улице около подъезда. Всю обратную дорогу Таня репетировала фразу: «Извините, но с засадой на сегодня всё. Ребенка надо укладывать». На двадцатом повторении фраза прочно засела в мозгу.