В морозный декабрьский вечер 1991 года до нас дошла весть о независимости нашей Родины – Казахстана.
Когда впервые услышали по телевидению эту весть, вначале мы не поверили своим ушам. Через мгновение я тихо присел на кошму. Присел, наверное, чтобы не упасть. Я почувствовал сильнейшую усталость и душевное умиротворение, всем своим нутром почувствовал, что случилось великое историческое событие – родилось новое независимое государство, мечта всех сознательных казахов на протяжении последних трех веков!
Тихая, глубокая радость медленно, тяжело наполнила измученную душу, все уголки запуганного сознания.
Назавтра я пригласил Николая с Любой и Лиона с Зоей в гости. Халима с Нагимой сидели рядом со мной, правнуки радовались гостям и баловались. Предварительно по моему заказу Айгали купил большую бутылку русской водки, а Баян приготовила отменное мясо по-казахски – конину.
Мне исполнился девяносто один год, а Николаю – семьдесят, Лиону – шестьдесят. Тоже, согласитесь, солидный возраст. Но мне, с высоты своих лет, они всегда казались молодыми людьми. Николай уже растолстел, волосы поседели, врачи нашли у него несколько хронических заболеваний, и он постоянно подтрунивал над собой:
– Асеке, у меня – гастрит, панкреатит, эзофагит, бронхит, артрит – столько итов! Наверное, это казахские ит – собаки, накинулись на меня и хотят растерзать бедолагу из русской глухомани!
– Это дают знать о себе осколки фашистских снарядов и солдатские сухие пайки в сырых окопах! Казахский ит тут ни при чем, они не кусают гостей! – отвечал я своему извечному оппоненту.
Мы смеялись над своей старостью и своими болячками.
Сегодня, как мне показалось, Николаю Третьему было не до смеха. Он был озабочен, и даже не поздравил меня с независимостью.
– Ты че, Третий Николай, хмурый такой? Голова болит, али с жинкой не поладил, а? – нарочито бодро спроси я, откупоривая бутылку.
– Да, так… анау-мынау… то да се… – невнятно буркнул он, вытирая пот с изрядно облысевшей головы, заодно прикрывая лицо махровым полотенцем.
– Ты че, не слыхал новость-то? – наседал я, наливая в рюмочки-неваляшки водочки.
– А что, арестовали кого? – невозмутимо спросил он через полотенце.
– Ан нет! Вот представляешь, как раз освободили! – произнес я с подъемом.