А за каждым политическим шагом кроется столько таинственных хитросплетений, что непостижимо уму нормального человека. И решил не вступать ни в какие разговоры на политическую тему, а просто слушать и мотать на ус. «Кто молчит, тот оберегает себя от больших бед!» гласит одна казахская пословица.
Естественно, иногда болтали о том, о сем с теми, с кем сдружились. В общем, серые будни шли своим чередом, и мы несли дальше груз своей судьбы.
Я держался тише воды, ниже травы, ни с кем не спорил, исполнял все приказы краснопогонников. Одна-единственная, самая главная цель в жизни придавала мне сил и терпения – вернуться домой живым! Нередко звучал в ушах голос милой Халимы: «Вернись! Вернись живым, невзирая ни на что! Мы ждем тебя!»
Все люди разные, и почему-то не могут ужиться, даже находясь в таком тяжелом положении. Однажды один из уголовников, новоявленный громила-авторитет, грубо окликнул меня и велел принести ему воды. Повиновение означало падение авторитета, и я отказался. Получив отпор в словесной перепалке, он, злобно стрельнув глазами, удалился. Понятное дело, затаил обиду и замыслил недоброе. Он был из другого барака. Мне так не хотелось после той войны с кем-нибудь враждовать, тем более воевать. Но не все зависит только от тебя. Теперь на мои плечи навалилась еще одна нелегкая проблема.
Весной пятидесятого года к нам пришел новый смотрящий.Его все звали Тараско, по фамилии. Звучная, она сразу осталась в памяти. Имя его никто не произносил. Хохол или капитан Тараско – и все было понятно. Он был загадочным человеком. О нем никто ничего толком не знал. Одни говорили, что он воин-герой, другие шептали, что служил во внутренних войсках, а третьи считали, что он особист до мозга костей.
Тараско стал инвалидом во время войны, сильно прихрамывал на правую ногу, а левой руки до самого плеча не было. Сказывали, что он попал под обстрел немецкого танка, был поднят взрывом высоко в воздух, и упал прямо перед бронированной махиной. Тигр проехал по его левой руке. Но капитан, теряя сознание, сумел бросить гранату сзади и сжечь бронированное чудовище. После госпиталя его списали, но он не хотел оставить службу, и его направили сюда. Он был суровым, строгим, но справедливым малым. Высокорослый, косая сажень в плечах, настоящий украинский богатырь теперь наблюдал за зеками. Иногда я чувствовал, что ему тесно здесь.
Каждый день он наблюдал за нами, покамы работали в лесу. И вот однажды произошло событие, перевернувшее всю мою жизнь.
Мы валили лес, как всегда. Двое лесопильщиков, предчувствуя окончание работы, азартно усилили движение, и пила завизжала пуще прежнего. Высокая сосна начала медленно падать. Я стоял в стороне, задумчиво глядя на макушку великолепного дерева и дальше, на пасущиеся в небе облака. И, скорее всего, интуитивно почувствовал, что сосна, мощно набирая скорость, падает как раз на безмятежно стоящего Тараско. Он стоял спиной к дереву и ничего не видел. Дальнейшее произошло как во сне. Меня как будто подтолкнули, и я отчаянно бросился к нему и на лету оттолкнул двумя руками в сторону. Мы вместе упали и покатились по густой лесной траве, и в это время толстый длинный ствол со всеми сучьями с неимоверной силой ударился об землю. Треск ломающихся сучьев и пыль, поднятая в воздух, как после взрыва бомбы, повергли нас, двух закаленных вояк, в шок. Гибкие, мягкие молодые побеги и зеленые иголки накрыли нас. Несколько мгновений мы лежали неподвижно, по боевой привычке ожидая последующих взрывов. Затем, вспомнив, где мы, быстренько выбрались из холодных объятий вечнозеленого друга. Зеки издали смотрели на нас, вытаращив глаза. Столько смятения и собранности было в этих дубленых, морщинистых лицах! У меня как будто мороз пробежал по коже. Охранники приготовились к бою, некоторые подбежали к капитану.