Случилось это в тот самый год, когда персидский шах Аббас, захватив Тавриз, подчинил своей власти и город, и все окрестные гавары. Изгнанные тогда из Тавриза османские войска пришли в Нахичевань, с тем чтобы дочиста разграбить ее, ничего не оставив грядущим следом персам, потому как знали они, что персидский шах имеет интерес к этой богатой на всякое добро земле. Многие же жители Нахичевани, услышав о надвигающихся из Тавриза османах, покинули свои дома с унынием в сердце и, прихватив с собой все, что можно было унести, удалились в горы. Недолго бесчинствовали османы на землях нахичеванских, уж очень боялись они прихода персов, а потому поторопились уйти в город Ереван, спрятавшись от Аббаса за высокими крепостными стенами. Пришедший шах безо всяких усилий завладел Нахичеванью и, пробыв там несколько дней, двинулся со своим многочисленным войском вслед за османами. Осадив ереванскую крепость, обосновался Аббас в ее окрестностях и, грабя окольные города и гавары, силой сгонял отовсюду в свое войско христиан, прозванных райятами, дабы в бою выставлять их живым щитом под огонь и меч османский. В одном из таких сражений и погиб отец Жирайра, насильно пригнанный персами под стены Еревана. И не известно было: то ли османский меч спереди, то ли персидский сзади сразил его. Мать же, как и других молодых женщин, увели в плен и со всем скарбом отдали в стан врага для удовлетворения и насыщения рати персидской. Семилетнего Жирайра спрятала у себя старуха, жившая на самом отшибе села, ее убогое жилище персы обошли стороной.
Через год старуха померла, и чтобы не пропасть сироте, добрые люди определили Жирайра учеником к гончару. Однако нехитрое ремесло вовсе его не привлекало, и он целыми днями пропадал в горах, кормясь земляными червями и разными кореньями, или прибивался к пастухам. Охотники часто находили сироту в лесных чащах и возвращали домой. Пять лет промаялся с Жирайром горшечный мастер, пока не иссякла его христианская добродетель. Уж никак не мог он совладать с упрямым мальчишкой, не хотел тот учиться ремеслу, а кормить бездельника – и без того голодных ртов хватало. Как-то услышал гончар от людей, что в окрестностях реки Воротан есть монашеская обитель, и живет там старец Гурген, славящийся своей суровостью. Недолго думая, свел к нему ремесленник строптивого отрока.
Семь лет жил Жирайр у гневливого старца, и ни одного дня не обходилось без побоев и досаждений. То вздумается Гургену приказать послушнику наносить воды с родника в шкуренном мешке, в котором нарочно проколоты дырки. Тот носит-носит – и все без толку, а вечером задерет старец ему подрясник, да так окрестит розгами за непослушание, что потом долго нельзя присесть. А бывало, не велит Гурген послушнику отворять уста целый день, а сам все время к тому подстрекает: то змею подкинет, то бросит за воротник пчелу, то больно уколет чем-нибудь острым. И опять ослушавшегося грешника розгами лечит. Так и привык Жирайр к побоям и оскорблениям, искренне веря в то, что только бесконечным страданием спасет душу от гиены огненной.