========== Мила ==========
Я взяла с собой всё для рисования, складывала это всё в машину.
Корзинка для пикника уже занимала своё почётное место в багажнике.
Сейчас, через каких-то пару часов, мы с Ильёй будем совсем одни, только вдвоём, и море. Даже не так: мы вдвоём с Ильёй и с нами целых два моря. Чёрное и Азовское.
Казалось бы, это место — Керченский пролив — совсем рядом. Ширина-то его всего пятнадцать километров, пешком пройти можно, но по воде не пройдёшь. Зато там происходит чудо. Они танцуют танец любви. Два моря, два гиганта, каждый со своим характером, соприкасаются друг с другом — сливаясь, соединяясь, рождая нечто новое. Чужие и родные, разные и единые…
Пятнадцать километров. Всего пятнадцать километров чуда. Два моря под одним небом.
Именно это я собиралась нарисовать. Эту картину я думала повесить в гостиной над камином. Чтобы потом смотреть долгими зимними вечерами, чтобы огонь в камине бросал свои блики, и море на картине оживало. Волновалось.
Илье было некогда весь месяц, а одна я ехать туда не хотела. Только с ним, только вдвоём.
Он взял отгул ради этой поездки, ради того, чтобы разделить со мной день. И увидеть. Такие воспоминания должны быть общими.
Я находилась в предвкушении этого.
Но моим мечтам сбыться было не суждено. Вернее, не так. Я испытала просто шок, когда увидела выходящую из дома Лялю — в широкополой шляпе и тёмных очках. Она подошла к машине с пакетом в руках, небрежно закинула его в багажник и спросила:
— Мила, ты хочешь сидеть спереди или сзади?
— В смысле? — я просто растерялась.
— Ну как. Всё просто, кто из нас сядет рядом с водителем?
— Ты едешь с нами? — я никак не могла прийти в себя.
— Да, меня Илья пригласил. Там должно быть очень красиво. Два моря, такие разные. Говорят, что граница не размыта, а очень чёткая, и так и идёт по воде.
— Давно пригласил?
— Вчера, перед тем, как вы уехали. Ты никак ревнуешь? — Она, улыбаясь, смотрела мне прямо в глаза.
— Нет, я уверена в своём мужчине.
Я села сзади. Всю дорогу практически молчала и наблюдала, как лепечет что-то нечленораздельное Ляля, и как мило улыбается ей мой Илья.
Только вот мой ли?
В этот момент я подумала об этом впервые. Впервые с тех пор, как мы с ним вместе.
Я устроилась от них подальше и рисовала.
К слиянию двух морей примешивались мои слёзы и ветер, и солнце за тучами, казалось, плакало вместе со мной, посылая мне в утешение отдельные лучи, пробивающиеся сквозь тучи.
Грусть поселилась на картине и в душе моей поселилась.
Сердце кричало, стонало и недоумевало. Почему люди, которых я пустила в свою душу, развели в ней костёр и жарят меня заживо?