— Хорошо, спасибо. В каком он состоянии?
— Средней тяжести. Врачи надеются избежать инфаркта.
— Вы родителям сообщили? И простите Лялю, она немного не в себе.
— Лялю я слишком хорошо знаю, чтобы прощать. До свидания!
Затем я набрала номер отца Ильи.
— Дмитрий Сергеевич, вас Мила беспокоит из Москвы.
— Да, Милочка, рад тебя слышать. Ну, как там мои внучки поживают? Познакомиться бы.
— Внучки нормально, спасибо. Илья в больнице, вы не могли бы приехать?
— Первым же рейсом.
— Сообщите время, я вас встречу.
— Не надо, ты с ним?
— Да.
— Я как прилечу, наберу тебя. Там и встретимся. И я сына его с собой возьму. Ничего?
— Берите. Озадачим нашу няню ещё одним ребёнком. Вам не интересно, что с Ильёй?
— Сердце, я догадываюсь. Всё, жди.
Вот как всегда, он всё знает. Ай да Дмитрий Сергеевич. Даже о состоянии не спросил. Хотя о чём спрашивать: если бы всё было легко, я бы не звонила и не беспокоила. А если бы, не дай Бог, что — то сказала бы сразу.
Всё! Я всё сделала правильно.
Позвонила Ольге. Дома, слава Богу, всё без приключений. Пожелала дочерям спокойной ночи и передала привет от папы. Он бы точно передал.
Можно было бы и к ним поехать переночевать, но я не могла. Не могла оставить Илью одного. Мне казалось, что та болезнь, которая навалилась на него, называется не сердечная недостаточность, а человеческое одиночество. Я как никто знала симптомы этой болезни. Значит, и лечить его могу, просто дав понять, что я рядом. Душа к душе. Пусть ни один медик не поймёт и не признает такого лечения, но оно самое что ни на есть действенное.
Придвинула стул к кровати и взяла его за руку. Я гладила пальцы, ладонь. Я передавала ему своё тепло и говорила, понимая, что он спит и не слышит меня. А я так много должна ему сказать за прошедшие шесть лет. Я так давно хотела всё это ему сказать. Я была виновата перед ним. Хотя и он передо мной виноват, во сто крат больше. Но я простила. Давно простила. Понимая, что любила всегда только его, да и люблю тоже. Любят же вопреки. А вопреки чему? Точно — здравому смыслу.
Где-то в глубине души я просто радовалась, что он тут, со мной. Безумие? Возможно. И я говорила и говорила. Про всё, что пережила. Про то, как боялась каждый день беременности за моих крошек, и какие малюсенькие они родились. Как я ухаживала за ними и как они росли. И про то, как скучала по нему всё это время, и как ждала. И про фотографию его рядом с моей кроватью. И как дочкам про папу их рассказывала. Я ему всё рассказывала, как на духу. Думала, что спит, не слышит. А потом вдруг поняла, что он сжимает мою руку.