* * *
Маргарет устало опустилась в кресло, швырнув на пол черную шляпку.
— Звали меня, мисс? — на пороге стояла невозмутимая Бетси.
Ее круглые, похожие на акульи, глаза буравили насквозь.
— Ты ведь знала, что так все случится? — с мукой в голосе произнесла Маргарет.
Рабыня молчала.
— Ты солгала мне. Я просила тебя разлучить их.
— Так и произошло. Молодой господин совершил самоубийство. Они теперь не смогут быть вместе там, на небесах. Его душа так и останется не упокоенной. Мы обманули судьбу, которая уготовила этим двоих быть вместе. Вашу просьбу я выполнила… Вам теперь с этим жить, мисс…
Маргарет вскочила на ноги и набросилась на нее, затрясла за плечи, уже не соображая, что делает.
— Ты — чудовище. Дьявол. И зачем я только связалась с тобой? Немедленно велю выпороть тебя.
— Как вам будет угодно, мисс…
Маргарет выполнила угрозу — Бетси выпороли, причем прилюдно. На это сбежались смотреть все рабы. Едва живую, ее сняли с позорного столба.
На следующее утро Маргарет нашли в ее комнате, совершенно утратившей рассудок. Она твердила одну и ту же фразу:
— Мне теперь нужно с этим жить… Нужно с этим жить…
Впервые я увидел Ее, когда запустил в бабушку камнем и разбил ей щеку в кровь. В голове полыхнула красная вспышка, руки задрожали. Я вжал голову в плечи, в первый момент даже не решившись дать стрекача. Случившееся ошеломило меня. Тупо смотрел, как растекается по бабушкиному лицу багровый подтек и ждал, что сейчас на меня обрушится мир.
Неясная фигура, размытая и свинцово-серая застелила от меня фигуру бабушки. Я не мог различить лица и очертаний тела. Дым или туман, густой и лишь отдаленно напоминающий человеческий силуэт. Но, тем не менее, я ощущал исходящие от нее волны гнева и протеста. Кто-то будто толкнул меня в спину в сторону бабушки, в голове шевельнулись чужие, едва ворочающиеся мысли. Нужно извиниться. Именно этого от тебя хотят.
Я упрямо мотнул головой и, наконец, сдвинул с места налившиеся тяжестью ноги. Бросился прочь и до позднего вечера прятался на старой стройке, не осмеливаясь показаться никому на глаза. Когда вернулся, бабушка плакала, но не от боли или обиды. Об этом говорила тревога в ее глазах, которая при моем появлении сменилась облегчением. Но и тогда я не извинился. Уже в ту пору пробуждалось во мне нечто злое, что я смутно чувствовал и чему не мог противостоять.
Во второй раз фигура явилась ко мне в детском доме, куда меня поместили после смерти бабушки. Мать умерла еще при родах, а отца я в глаза не видел, другие родственники не пожелали взять меня к себе. Может, и правильно сделали. Я находился на плохом счету в детдоме, не раз заводил драку. Более слабые сверстники безропотно приняли мой авторитет. Кроме одного, новенького. Ему не повезло.