– Впрочем, посмотрим, посмотрим, вполне может быть.
Он разделся, подошел к постели, рывком сдернул покрывавшую тело простыню и остолбенел. Перед ним лежала его Майя.
– Ты кто? – произнес он дрожащим голосом, и руки судорожно стали завязывать простыню на бедрах.
– Отпусти меня! Почему вы мучаете меня? За что, по какому праву? Вы животные, вы нелюди!
Она не плакала: она уже не могла плакать. Она не молила о пощаде – она дерзко и вызывающе провоцировала его. Ей казалось, что кто-то из них должен в ответ на резкость убить ее. Ей хотелось, чтобы ее убили, ей не хотелось жить. После того, как он не пришел к ней на помощь, ей незачем больше жить, в жизни ничего больше не осталось кроме злобы, насилия и грязи.
– Ты откуда, у тебя есть семья? – услышала она.
– Какая разница, – отрезала Майя, но заметив его странное поведение, неожиданно для себя продолжила:
– Я детдомовская.
Пошарив в кармане пиджака, мужчина вынул бумажник, протянул ей и сухо произнес:
– Возьми, здесь деньги, много денег. Бери и уходи. Паспорт у тебя есть?
– Не знаю, – она беспомощно показала на свою сумку.
Он взял сумку, извлек из нее паспорт, раскрыл и прочитал: «Майя».
В мистической прострации Сергей глядел в паспорт, откуда с фотографии на него ласково смотрела его Майя.
Движимая инстинктом самосохранения, Майя взяла из его рук паспорт с бумажником, накинула халат и выбежала из номера.
Земля уходила у Сергея из-под ног. Комната плыла и кружилась.
Он рухнул в кресло, обхватил голову большими руками и закричал:
– Господи, что же ты творишь с нами? Или миром правит дьявол?
***
– Омыться, омыться, – стучало у нее в висках, – смыть с себя всю эту мерзость.
Совсем рядом за дюнами шумели волны и звали ее к себе.
Она быстро пересекла песчаную полосу и подошла к морю. Волны ласково касались ее ступней, словно пытались слизать с них грязь, стыд и позор последних мучительных часов. Она сделала шаг, другой; волны обдали свежестью все ее тело, ей стало легче, и она пошла дальше, уже не останавливаясь. Море поглощало ее, омывая мягкой пеной, и напевало колыбельную, постоянно звучащую в ее голове в минуты грусти.
Отражаясь в глубине,
Спит луна в морской волне.
В пене ласковой волны,
В синеву ныряют сны.
Сны над волнами плывут,
В царство сонное зовут.
Подхваченная изумрудными волнами, она растворялась в них, превращаясь в чистую, прозрачную морскую пену.
***
Стаю обложили флажками, и это грозило большой бедой.
Когда устраивалась охота на волков, людей было мало, а лесные просторы – необъятны. Волки бросались врассыпную, и большинство из них спасалось. Даже когда их травили собаками, был шанс уйти. При этом нередко задушенных собак было больше, чем убитых волков.