— Шестьдесят вторая, ха-ха, — потер ладони довольный убийца, потом погладил мешок на поясе. — В этот раз… Так много, что мешками уносить буду! Да, хе-хе-хе! В этот раз…
Ух ты, как смеется, радости полные штаны. Я тоже позволил себе улыбку, приглядываясь к спине ходящего по пещере практика. Похоже, я все-таки набрел на кое-что интересное!
— В этот раз что? — с вопросом и голосом, полным любопытства, вышел из тени. — Ты договаривай, мне интересно.
— У меня завелась крыса? — быстро скинул удивление убийца. — Ха!
Взгляд черных глаз стал острым, а поза пружинистой, как у готового к прыжку одичавшего зверя. Мужик не собирается мне отвечать, а улыбка превратилась в оскал.
— Я заберу твою!.. — сбился с шага. — ..голову?
Причиной запинки стала моя выставленная напоказ аура, что согнула психованного в три погибели, а следом поставила на колени. А вот это уже заставило его удивиться до заикания.
— Ч-что здесь забыл мастер т-такого уровня?!
— Представь себе, — кивая, отвечаю: — Меня занимает такой же вопрос.
Вот только он ляпнул явно не всерьез и не думая, потому что следом изо рта убийцы вырвалось:
— Я отдам вам все головы! Награды Фестиваля не стоят жизни!
— Фестиваля? — зацепился я за странное слово.
— Не знаешь? — уже не на шутку охренел мужик, да так, что смог голову поднять и уставиться на меня искаженным и потным лицом. — Не знает! Тогда какого хера ты вообще тут забыл?! Проваливай! Головы мои! Слышишь, ты, мои головы!
Сразу так быстро обнаглел, что обалдел уже я. Странноватый и быстрый диалог у нас получился, но с главной мысли я не сбился. А интерес к некому Фестивалю, с таким придыханием сказал, что явно с большой буквы событие, возрос до неприличия.
— Так что за Фестиваль? Зачем тебе головы?
Первое удивление и страх прошли, отвечать мне не собирается. Глянул с презрением и смачно плюнул, почти на ногу мне попав. Хорошо держит давление моей ауры, молодец. Перед лицом превосходящей силы обычно темные практики как ужи на сковородке крутятся, вымаливая жизнь, а этот наглый без меры. Но стержень есть.
Кто-то начинает бежать, кто-то умолять и в ноги кидаться, а есть и такие как он. Понимающие, что против не побороться, тупо наглеют и сыплют оскорблениями. Так сказать, идут вабанк, все равно дальше смерти не упрыгаешь.
— Ты, видать, чуток головой стукнутый, — деловито разминаю пальцы с характерным хрустом. — Но мы это сейчас поправим. И наглость твою и молчание, мигом соловьем запоешь.
— Кем? — выдала будущая жертва пыток.
— Птичка такая, может, где еще и водится. Петь тебе это не помешает.