– Ты в порядке? – пробормотал он.
– Просто это испугало меня. – Элиза кивнула, уткнувшись ему в плечо.
– Тебе нравится фильм?
Она ничего не могла сказать ему о фильме, но ей нравилось быть здесь, в постели с ним. Это было ужасно и чудесно одновременно, и все же Элиза не могла перестать мечтать о грозе, которая выключит телевизор и заставит его обратить на нее внимание.
Поэтому она только кивнула.
– Мне они нравится. – Роум снова потянула ее за волосы, затем медленно отпустил их, и они скользнули между его пальцами.
– Правда? – Ее дыхание перехватило в горле.
– Правда. Словно шелк. – Он провел большим пальцем по ее волосам, и ей захотелось, о, ей захотелось, чтобы он потерся о ее тело. – Я все время представляю, как они обрушиваются на меня, когда мы занимаемся сексом.
Элиза втянула в себя воздух. Она представила себе, как склонилась над ним, как ее волосы рассыпались по плечам и коснулись его татуированной кожи. Ее пульс забился в ответ.
Роум склонился к ее лицу, и их губы оказались рядом.
– Знаешь, я все время представляю, как мы занимаемся сексом. А ты?
Ни слова не слетело с ее губ. Она не была уверена, что сказать, даже если в ее теле остался глоток воздуха. Она представляла себе секс все время, пока они сидели на этой кровати, но у нее не хватило смелости сказать ему об этом. Вместо этого из ее горла вырвался тихий всхлип, и ее лицо покраснело от смущения.
– Это значит «да», детка? – Его большое тело пошевелилось, и он повернулся к ней, внезапно сосредоточившись на ней, как она надеялась всю ночь. Роум обхватил ладонью ее щеку, и большим пальцем погладил уголок ее рта. – Это «да», которое слишком застенчиво, чтобы сорваться с твоих губ? Ты думала о сексе со мной?
Ее губы задрожали, и Элиза перевела взгляд с его глаз на рот.
«Слова. Мне нужны слова».
Но у нее не было слов. Она чувствовала себя странно напряженной, как будто разобьется или разрыдается при малейшем движении. И это было глупо. Но все ее тело было на пределе.
Так что он просто смотрела на него с сердцем, застрявшим в горле, с надеждой, страхом и тоской в глазах.
– Я думаю, что да, и ты слишком застенчива, чтобы признать это. – Роум погладил ее по щеке, сосредоточив на ней взгляд.
Элиза закрыла глаза и наклонилась к нему, позволяя своему телу говорить за нее. Позволяя ему показать болезненную потребность внутри нее.
Роум прижался к ее губам легчайшим прикосновением, и гладкий металл кольца на его губе задел ее губу.
Элиза застонала в ответ приоткрыв рот, когда он начал целовать ее нежно, мягко, сладко прижимаясь губами к ее губам. Роум скользнул языком по ее открытому рту, и она снова застонала, на этот раз от желания.