Неужели им наконец-то повезло найти того единственного в лице Элиаса? Или представить такое было безумием?
Металл звякнул — наручники были сняты. Диомед отошёл в сторону и встал рядом с Исой, положив ладонь на её плечо. Элиас сел и потёр запястья.
— Не заставляй меня сожалеть о твоём освобождении, — посоветовал Диомед.
Элиас нахмурился и только потом взглянул на Айседору.
— Ты точно этого хочешь? — спросил он.
Диомед пальцами сжал плечо, призывая быть честной.
— Да.
Элиас снова посмотрел на старейшину.
— Полагаю, выбора у меня нет?
— Можно и так сказать. Если только идея познакомиться с нашим логовом поближе, не кажется тебе более привлекательной.
В глазах Элиаса промелькнуло раздражение, но глупцом он не был. Он помнил реакцию вампиров, когда вошёл в Зал собраний: достаточно ступить за порог этой комнаты, и можно считать себя мертвецом. Оставалось только одно — согласиться.
— Я понимаю, почему подписываюсь на это, — проговорил Элиас. — Но как ты можешь добровольно отказываться от её тела? И слепому видно, что она тебя любит, зачем же наблюдать, как она будет с другим?
Айседора ждала ответа Диомеда: интересно, что он скажет.
— Айседора моя. Я это знаю, как и она. Но Иса хочет тебя, и единственная возможность, чтобы всё случилось, — твоё согласие на мои условия.
— И что будет, если я откажусь её трахать для твоего развлечения?
Диомед схватил Элиаса за руку и стащил с кровати, поставив на колени.
— Не говори о ней, как о какой-то шлюхе. Ты должен быть благодарен за её чувства, иначе был бы уже мёртв.
— Диомед, — произнесла наконец Айседора. Она положила ладонь на руку, которой старейшина удерживал Элиаса. Затем, посмотрев по очереди на мужчин, прошептала: — Я тысячу раз представляла себе эту встречу, но ни разу не думала, что вы будете настолько злы друг на друга. Пожалуйста, отпусти его.
Диомед убрал руку, и вампиресса повернулась к Элиасу, опустившемуся на кровать.
— Элиас, позволь показать тебе, кто мы на самом деле. Я верю, что поняв наш вид, ты перестанешь нас ненавидеть.
— Зачем ты это делаешь? Одного твоего слова достаточно, чтобы меня умертвить, — спросил Элиас, в глазах которого читалось глубокое смущение и сожаление. — Я пытался тебя убить.
— Как и я тебя, — с нажимом ответила Айседора. Мы оба допустили ошибку. И для этого есть причина. Причём довольно простая. — Она взглянула на Диомеда, потом снова на того, кто казался совершенно озадаченным. — Любовь.
Любовь?! Нет, немыслимо.
Но заглянув в прекрасные глаза, которые следили за каждым его движением, Элиас подумал, что это всё-таки возможно.