Старейшина склонил голову и посмотрел на Лео в упор — у того сердце зашлось в бешеном ритме. В своём костюме Василиос выглядел невероятно властно.
— Верно, agóri. Хочешь, чтобы я отблагодарил тебя сейчас или позже, в моей постели?
Элиас с отвращением засопел, но Лео было плевать, слишком сильно он злился на друга. И осуждать себя за то, что сдался в обмен на их жизни, не позволит.
— Ты же выполнишь свою часть сделки? — уточнил Лео.
— О да. Я не стану его убивать. Но вот Диомед подобного обещания не давал.
Вампир, выжидавший за спиной у Василиоса, подошёл ближе и остановился рядом с Элиасом. Лео гадал, не совершил ли огромную ошибку, которая приведёт к смерти друга.
Мужчина с собранными на затылке волосами необычного цвета навис над Элиасом. Но тот и сам был не малого роста. Кожа вампира выглядела идеально гладкой, тело — мускулистым и поджарым, тогда как Элиас казался мощным из-за широких плеч. Схожи они были только в одном: оба с гневом смотрели друг на друга. Воздух искрил от напряжения, и это, судя по всему, влияло на Василиоса: его глаза почернели, как ночное небо.
— Где она? — потребовал ответа Диомед, заглядывая за плечо Элиаса.
Лео, даже не оборачиваясь, знал, что Аласдэр тоже идёт к алтарю. Парис остался лежать на полу, и про него не вспомнят… если повезёт. Аласдэр остановился по другую сторону от Элиаса и, сняв Айседору с плеча, взял её на руки.
— Она здесь, Диомед.
Диомед склонился над Айседорой и прикоснулся губами к её щеке. Ни разу ещё он не видел свою подопечную в таком ужасном состоянии. Кипя от гнева, он повернулся лицом к человеку, стоявшему возле Аласдэра.
— Это он? — спросил Диомед.
— Да, — подтвердил Аласдэр.
Старейшина прищурился и поднял подбородок — он уловил особый запах мужчины, яблочный. Резко вскинув руку, он вцепился в его рубашку и притянул ближе.
— Ты был внутри моей Исы. Я чувствую на тебе её запах.
Элиас уставился на Диомеда с настолько откровенным неповиновением, что старший вампир невольно зауважал глупую храбрость. Нужно отдать должное, даже если эта храбрость неуместна и бесполезна.
— Отвечай.
Губы мужчины скривились в безумной усмешке, которой, как показалось Диомеду, мог бы блеснуть и он сам.
— Да. Я был внутри твоей Айседоры.
Диомед решил было, что на этом человек замолчит. Но тот добавил:
— Много раз.
Диомед не мог даже вспомнить, когда испытывал такую ярость, и когда её сила дошла до предела, старейшина схватил ублюдка за шею.
— Думаешь, разумно провоцировать того, кто способен в мгновение убить тебя?
Диомед смотрел в серебристые глаза, радужка которых кружилась, будто водоворот. Василиос был прав — этот человек представляет собой нечто большее.