Фасмер (указывая в окно): Во-о-он, видите, купол церкви лейб-гвардии Семёновского полка? Видите, как слились в нём золотое и красное…. А ведь церковь эту строил молодой тогда архитектор Николай Леонтьевич Бенуа, будущий главный архитектор Петергофа, действительный статский советник. На стене же у вас в зале – прекрасная акварель работы Александра Бенуа, его сына.
Цезария: – Да-да, «Карнавал на Фонтанке», это подарок к юбилею папа. Мне ужасно нравится!
Фасмер (продолжая): – Но заметили ли вы, дорогая Цезария, что там изображён вроде бы весёлый праздник, а гребцы – в форме солдат Семёновского полка? И именно этот полк в прошлом году был брошен для подавления декабрьского восстания рабочих в Москве, именно этот полк расстреливал бегущих у нас в Северной столице. А, знаете ли вы, что Арестный дом у нас в Санкт-Петербурге, который был переполнен простым людом в январе прошлого года, тоже строил старший Бенуа?
Цезария (растерянно):– Но не выбрасывать же теперь из-за этого замечательную картину… Вы почему-то неплохо знаете прекрасное семейство Бенуа…. У них очень красивые девочки.
Фасмер: – С внуком Николая Леонтьевича, сыном Александра Николаевича – Карлом, я школярствовал в славной гимназии Мая, где учились все Бенуа, он сейчас пошёл по медицинской части. Не скрою, я и в дом их вхож, младшего Николеньку на ноге качал. И с сёстрами дружен.
Но я сейчас вспоминал о другом, о том, что недавно, в минувшем августе, и именно на железнодорожной станции Петергофа, спроектированной Бенуа-старшим, командир Семёновского полка Георгий Александрович Мин был убит эсеркой за жестокость. Газеты пишут, что непосредственно генералу Мину принадлежит приказ: «Арестованных не иметь и действовать беспощадно». Так семёновцы, гордость Русской армии, пришли в рабочие посёлки, на заводы и фабрики по линии Московско-Казанской железной дороги. Без суда и следствия было расстреляно более 150 человек. А вообще по Москве – тысячи погибли. А с замечательной дочкой «кровавого полковника» я тоже знаком, с ней близко дружен мой младший брат Рихард. Вот, я и говорю, что причудливы хитросплетения судьбы. Судьбы, увы, порой жестокой и беспощадной.
Цезария:– Перестаньте, пожалуйста, Максимилиан Романович, эти ужасные вещи пересказывать, пойдёмте лучше танцевать.
Фасмер: – Я? Танцевать? С превеликим удовольствием! Но вы, кажется, всегда были ангажированы графом Олсуфьевым…?
Цезария: – Ах, я больше не хочу о нём слышать…! Он….
Фасмер (перебивая, с жаром): – Извините! Я рад, я очень рад! А, какой сейчас танец?
Цезария