«Все просто сошли с ума! Все просто сошли с ума! – повторяет он.– Бежать! Уехать! Бежать!».
Сцена 11. Я Вас люблю, профессор!
Берлин. 1941 год. Кабинет Фасмера.
Фасмер и Маргарита Вольтнер. Словно продолжается действо годичной давности.
Маргарита Вольтнер берёт в свои ладони его руки, вынимает из них письма, кладёт на стол. Туда же – опустевший бокал. Она, едва касаясь, поглаживает его сжатые кулаки, словно котёнка. Голос тёплый, уговаривающий.
Маргарита: - Не надо, не надо воспоминаний, дорогой профессор! Я вижу, что они слишком тяжелы для Вас! Давайте лучше вернёмся к работе. Я вижу, что Вас расстроила просьба доктора Геббельса о создании русского этимологического словаря, но ведь вы занимаетесь этим уже два года. Я сама написала сотни карточек, систематизировала Вашу картотеку…. Мне не понятны Ваши колебания….
Фасмер (успокаиваясь от её голоса): – Дело в том, милая Гретхен, что я не могу дать доктору Геббельсу то, чего он хочет. Это будет антинаучно. Как я смогу написать то, чего нет? Как смогу великий русский язык, многовековую славянскую культуру сделать вторичной по отношению к германской? Меня же коллеги засмеют! Меня «майские жуки» засмеют! Да ещё и руки не подадут! Не могу же я, в самом деле, написать, что, например, слово «ребёнок» происходит от слова «раб»…! (смеётся)
Маргарита (игриво): – А от чего же происходит ребёнок?
Фасмер (не замечая каламбура): – Вот есть в русской Библии слова: «Да прилепится муж к жене своей…». Их многие цитируют…, их любят цитировать, как некую поэтическую метафору. Между тем, мы видим здесь прямой артефакт праславянского языка. Я бы даже назвал это протолингвистикой!
Возникла небольшая пауза. Фасмер задумался о своём, Маргарита – о своём.
Фасмер: – «Лепить» – это древнейший глагол «любить» в самом широком смысле. Он дал основу и русской интимной лексике, хотя это мало, кто понимает. Оскорбительное русское выражение «лепить твою мать!» позднее, при озвончении и усечении, преобразовалось, но смысл-то, семантика сохраняются сквозь века. Видишь: первая мягкая «л» ушла, вместо глухого «п» появилась звонкая «б», даже «т» стал твёрже. Так из «лепить» возникло нежно «любить» и грубое, физиологическое «ебит».
Маргарита: – Вы хотите сказать, что наш корифей Зигмунд Фрейд использовал древнее русское слово для создания термина страсти, термина влечения полов – «либидо»!?
Фасмер: – Да, да! Точно. Какая ты молодец! Я и сам до этого как-то не додумывался раньше….
Маргарита: – Мы и по-немецки тоже можем любить…. И сильно, нежно, и грубо.
Фасмер (в своих мыслях): – Да, я вижу, что ты внимательно почитала мои карточки…. Но, поняла ли ты, что у русских это слово бранное? Хотя в древности оно было, скорее всего, обычным или, вернее, сакральным. Да, в официальной публикации я соотношу русское бранное слово с праиндоевропейским iebh- , и даже провожу параллель с немецким eingehen, eindringen. Хотя это значение – «вступать, вторгаться», очень приблизительно. Вполне возможно, что отсюда же древненемецкое eibaи санскритское yábhati. Но весь вопрос в том: кто у кого учился? Кто у кого заимствовал язык? На данном примере мы видим, что везде этот звук «б» указывает на вторичный, более поздний, по отношению к самому древнему русскому языку, характер….