Я впал в отчаянье.
Потом отчаянье сменилось какой-то отуплённой работоспособностью. А пытался по памяти и по книгам Русского института Швеции восстановить утраченное, чтобы, дать ему новый смысл и… всё-таки закончить основной труд моей жизни. Это было наваждение, мания. Я забывал еду и сон, спал прямо в аудиториях. Нильссон пытался меня отвлечь, но потом понял тщетность своих усилий и стал просто кормить. Деньги у меня к тому времени кончились. Вернее, рейхсмарки превратились в пустые, никому не нужные бумажки.
Да, я пытался читать лекции и даже принимал экзамены, но это делалось помимо меня, словно параллельным человеком. Перед моими глазами постоянно были карточки. За полтора года я наполнил карточками восемнадцать новых коробок. Очень болели глаза, так что часто вынужден был приветствовать людей, не снимая темных очков. Но, чем глубже я погружался в работу, тем больше понимал: Словарь от меня ускользает. Без помощников и ассистентов, к которым я привык в Германии, мне не хватит остатка здоровья и жизни, чтобы придать своей работе хоть сколько-нибудь объёмные очертания. Даже книжечка с днями рождения в этом запустении куда-то пропала. И я как бы потерял связь со своим прошлым, с внешним миром.
И тут появился американец.
Молодой, улыбающийся, широкоплечий американец. Он сказал, что родом из «американской России», из Форта Росс, штат Калифорния, что слушал мои лекции, когда я проводил годичный курс в качестве приглашённого профессора в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Кстати, именно там, пользуясь уникальной тамошней библиотекой по славянской филологии, я начал систематически работать над составлением словарных статей для этимологического словаря русского языка.
Он назвался – Джон Маслоу, Иван Маслов.
Он обрадовал меня. Он сказал, что моя библиотека и моя картотека живы. Они никуда не уезжали из Германии. Маргарита Вольтнер, сказал он, много лет сотрудничала с американской и английской разведками. Нет, она не шпионка, просто ради меня и ради сохранения моих трудов она сообщила об отправке груза. А направить его в надёжное место – было делом техники. Главное – всё находится в отличном состоянии и ждёт меня. Более того, Маргарита доложила своему куратору в Берлине, что завершила порученное ей мною, внеся абсолютно все данные карточек в рукопись. Таким образом, словарь готов к окончательной редактуре и публикации. Публикация же будет произведена за счёт частного лица. Кроме того, мне было предложено 10 тысяч американских долларов в качестве гонорара.
«В противном случае, – добавил он, – мы сами издадим этот словарь, но ни своей библиотеки, ни денег вы, конечно, не увидите».