– Вы прибыли в конечную точку маршрута. Спасибо за поездку, оплата за услуги такси спишется автоматически с Вашего баланса. Всего доброго, – живым женским голосом сказало электро-такси, выпуская своих пассажиров возле Патриарших прудов.
Аполлон Немов обомлел, сознав, где оказался.
– Ч-что мы здесь делаем? – запнувшись, спросил он у Глухова.
– Я живу тут недалеко. Думал, Вы обратили внимание на адрес, который я назвал в такси. Идёмте! – уверенно сказал цыган и пошёл вдоль домов. Подойдя к пешеходному переходу, он ткнул пальцем в сенсор, который стал отсчитывать секунды до переключения на разрешающий сигнал. С тихим шипением и громким лязгом перед «зеброй» со стороны потока автомобилей выехала вверх толстая титановая плита высотой около полуметра, окрашенная ярко-оранжевыми полосами под углом; светофор для пешеходов стал зелёным. Перейдя дорогу, Аркадий Альбертович нырнул во двор бледно-розового кирпичного дома, юноша предпочёл не отставать. Зайдя в подъезд, они взлетели на двадцатый – последний – этаж надстроенного здания, при помощи лифтовой капсулы. Прислонив к сканеру ладонь, Глухов открыл дверь в квартиру и жестом пригласил гостя проходить и располагаться.
* * *
23:06
19 мая 2050 года
Москва, Малый Патриарший пер., д. 3
Немов Аполлон Михайлович всю жизнь прожил под крылом родителей, являлся юношей тихим и весьма впечатлительным. Окончив колледж по авто-слесарному делу, был призван в мотострелковые войска. Демобилизовавшись, Аполлон, по совету друга, нанялся на работу в известный фастфуд, там и работает уже третий год. О дальнейшем образовании не помышляет, довольствуясь тем, что имеет, часто встречаясь с друзьями, да заводя шашни с девицами, выуженными из Сети. Он действительно не пил и не курил – это было и под запретом, и не модно уже более двадцати лет. Но нынешний собеседник Аполлона – господин Глухов Аркадий Альбертович – предпочитал употреблять алкоголь во время общения.
– Пятьдесят грамм! – уже в который раз он поднял рюмку с водкой и залпом выпил. Немов выпил следом, вяло и подневольно. – Итак! Вы видели, как из пересохшего Патриаршего пруда вылезли козы, стрельцы, лысые накачанные мужчины и дворник? И все они разошлись в разные стороны?
– Да, всё было так, – кивнул юноша, занюхивая только что выпитую водку куском чёрного хлеба, искоса разглядывая убранство более чем современной кухни хозяина.
– Однако, – промямлил Аркадий Альбертович, – козы это не зря: раньше, очень давно, это место называлось Козьим болотом; здесь было капище злого языческого бога, коему приносили кровавые жертвы – то ли людей, то ли коз. То ли этих коз тут пасли. Хотя, кто будет пасти коз на болоте? Чёрторый ручей тут протекал, впадая в Москва-реку. Он есть до сих пор, просто убран в трубу, а тогда тёк по Чертолью. Есть размышления и записи древних колдунов, сообщающие, что тут было место тёмной силы, чуть ли не портал в потусторонний мир! Но потом явились христиане, понатыкали своих крестов, заселили дома попами и начали творить молитвы да крестные знамения. Патриарх Гермоген, если не ошибаюсь, приказал строить патриаршую слободу, включавшую аж две церкви! Спустя какое-то время им надоело жить на болоте, они его осушили и вырыли три пруда, куда запустили рыб для собственного пропитания.