– А сейчас – заключительная часть балета. Мы с тобой, Андрюха, едем в одно крутейшее место.
– Какое?
– Увидишь.
– Ты там был.
– Там еще не ступала нога человека. Точнее – клиента.
– Что?
– Ну, они сегодня открываются. Господи.
– А что за место?
– А вот и оно, – сказал отец и притормозил возле клуба, над которым яркими неоновыми огнями светилась надпись «Бегемот и гиппопотам».
Я побледнел.
* * *
Не успел я сообразить, что сказать, как мы очутились в клубе.
Тут было полно посетителей. В основном это были не очень молодые люди, пьющие один бокал мартини за другим. Будто все они хотели в этот вечер во что бы то ни стало «оторваться», как выразился мой отец. Было ощущение, что они веселились не потому что хотели этого, а потому что должны были. Они были обязаны получить от этого вечера все. Ведь завтра понедельник, снова эта противная работа, а такой возможности может в этом году уже не быть. Да, многие из них в это воскресний вечер охотнее просто полежали бы на диване перед телевизором, посмотрели бы какой-нибудь фильм, но… Не зря же наряжались, прихорашивались, готовились. Каждый желал показать остальным, как он умеет веселиться. Каждому казалось, что все, кроме него, в этой жизни только и делают, что ходят по таким вечеринкам и кайфуют. Никому и в голову не приходило, что тот подвипывший мачо, что самозабвенно колбасится на танцполе, всего лишь работник на бензозаправке, а та «светская львица», что сидит за барным столиком в платье с глубоченным вырезом на спине, закинув ногу на ногу – это… Минуточку! Это же моя мама!
Я сразу посмотрел на отца. Он маму не заметил. Пока. А где же Толик? Его не видно. Они поссорились? Судя по спокойному лицу мамы, все в порядке. Толик, похоже, всего лишь отошел на минутку. Возможно, в туалет.
Отец, приплясывая под едкий бит, поставленный диджеем, направлялся к бару. Он встал прямо рядом с мамой, но все еще не замечал ее. Мама, удивленно, уставилась на него, затем – на меня. Я ничего не говорил. Отец следил за движениями бармена, чтобы заказать у него выпивку. Через некоторое время, он боковым зрением почувствовал на себе пристальный взгляд, повернул голову и увидел, наконец, маму. Его глаза стали круглыми от удивления.
– Ого, привет. А ты что здесь делаешь? – спросил он.
– То же, что и ты.
– Тоже пришла девок клеить? – усмехнулся отец, взял бокал пива и, приплясывая, отошел от стойки.
Мама начала наблюдать за ним. Папа же, в свою очередь, делал вид, что ему на все наплевать. Он, как и остальные танцующие, делал вид, что отрывается. Но, если остальные делали это для всех окружающих, то папа это делал для одного конкретного человека. Он пил, не переставая. Опрокидывал одну бутылку пива за другой. Вскоре мама устала от этой сцены и просто отвернулась, прошептав что-то себе под нос. Я не знаю, что она прошепала, но у меня было чувство, что я бы ни за что на свете не хотел это услышать.