И, вот, однажды чувствую, что лодка как-то странно наклонилась, нос кверху, корма к низу и на правый борт сваливается потихонечку. Я на грузик, который возле моей койки смотрю: десять градусов крен, пятнадцать, двадцать. Ну мать вашу, думаю, попал на стажировочку. Главное, ведь если бы это хоть обычный надводный корабль был, то я бы просто схватил спасательный жилет, да за борт прыгнул. А тут куда прыгнешь?
А грузик всё больше и больше отклоняется. Двадцать пять уже градусов, двадцать шесть. А в отсеке ещё несколько матросов было и все стоят, и на приборчики свои смотрят. Я как матом заору:
– Блин, делайте же что-нибудь! Хрен ли, вы на приборы смотрите?! Вы же так здорово по лодке прыгали, когда тренировались пожары тушить! А что здесь встали-то?!
А мне один и отвечает, нерусский, якут, наверное:
– Моя умеет только пожар тушить. А с креном бороться, моя не умеет.
Но в этот момент лодка на аварийное всплытие пошла и выпрыгнули мы из воды, как чертик из табакерки. У меня аж от сердца отлегло. А оказалось что мы на ваера какого-то рыболовного сейнера напоролись. Сейнер, тот, рыбу ловил, донным тралом. Трал по дну два троса тащат, ваера называются. А мы, аккурат, рубкой эти ваера и зацепили, вот лодку и стало наклонять. Мы как всплыли, смотрим, а у нас на палубе, перед рубкой эти ваера лежат. С одной стороны от нас трал с рыбой, а с другой сейнер, и капитан на этом сейнере орёт благим матом, дескать, какого чёрта, мы ему промысловое вооружение испортили? А мы все чуть не поседели, и пошёл бы он со своим промысловым вооружением.
Командир и говорит:
– Руби ему, к хренам собачьим, эти ваера! Чтоб знал, где можно с тралом ходить, а где нет!
Ну, ваера разрубили и опять под воду. Вот ведь идиоты думаю. Только-только, чуть не утопли к чёртовой матери, так нет, чтобы назад, в Лиинахамари идти, а они обратно – под воду. Оказывается, ещё торпеду не стрельнули. Ну, через два дня командир написал, что торпеду пульнул, отметки, где надо сделал, радиограмму дал и пошли мы назад.
Так, что никакой я не бесстрашный и не пофигист. Вот когда мы на лодке ваера зацепили, вот тогда я сильно струхнул. Думал: всё, кранты. Не выплывем уже. Но, что больше всего злило, так это то, что ничего от меня самого не зависело. Чтобы я ни делал, а только никуда бы я с той лодки не делся. Вместе с нею бы утоп. Хочу я этого или не хочу. Всё-таки в рыбном флоте лучше, там есть, хоть, куда прыгнуть в случае чего.
Интересно, сколько за этот рейс насчитают? Тысячи три наверное выдадут. Всё-таки у меня оклад-то большой, больше чем у боцмана. Только боцман пьёт меньше, поэтому у боцмана есть «семёрка», а у меня «семёрки» нет. И, наверное, уже не будет. По крайней мере с этого рейса. Если Бог даст, доберёмся до Находки, пропью, к хренам, рейсовую зарплату. Хотя, я бы, наверное, и так её пропил. Но теперь хоть повод есть.