– Так вот, – продолжила баба Йорданка. – Пока суд да дело, съездим в Софию, потом в Пловдив, в Велико Тырново, опять же, еще в Стару Загору можно, а потом на море махнем. Я тридцать лет в туризме на побережье проработала, так что там каждый камень знаю по имени-отчеству. А время… время у нас есть. Как тебе такой план? Пенсионерский отдых, а? Идет?
– Идет, – ответил Андрей. Он смотрел куда-то в сторону, но Йорданка заметила, как тот кусает губы, и быстрым жестом вытирает рукавом куртки щеку.
– Спасибо, – Андрей выдохнул, повернулся и посмотрел соседке прямо в глаза. – Спасибо, баба Йорданка.
– Давай-ка просто Йорданка, – отозвалась та. – Побудешь тут бабой с таким темпом жизни. Небось ты втихаря из Москвы привез и нас вашей скоростью заразил. Ну что, девочки, завтра – София?
Девочки отозвались стройным:
– Так точно!
– В восемь пятнадцать готовыми у моего дома. Раньше выедем, меньше на въезде в Софию торчать будем. Точно все всё поняли? – еще раз спросила Йорданка.
–Точно! – хором выпалили Стефка, Биляна и Русский, и тут же засмеялись, так неожиданно громко прозвучало в прозрачном весеннем вечере деревни их дружное утверждение.
Посмотри на розы
Смерть пришла за дедом Асеном ранним майским утром. Он, наверное, так и не понял бы, что его сон перешел из категории хрупкого в категорию вечного, если бы не искрящееся, необыкновенно-легкое ощущение во всем теле, которое подняло его над смятыми простынями, как будто само всунуло узловатые ноги в тапочки и вытолкнуло его как пузырек шампанского прямо на открытый балкон.
–Э,– подумал Асен, паря в паре сантиметров от плиточного балконного пола. – Вот оно, значит, как.
Из спальни доносились ритмичные всхрапы бабы Стоянки, и Асен подумал, что надо бы вернуться, провести на прощание рукой по морщинистой щеке, сказать какие-то последние слова, обязательно важные и короткие, такие, чтобы сразу запомнились – не зря же в туалете вот уже десяток лет валяются «1000 афоризмов великий людей», – но искрящаяся тяга, держащая его над землей, не дала.
– Нет, не сейчас, – как-то само собой возникло во рту у Асена. – Не стоит.
Слова были круглыми как пузырьки шампанского, и оказалось, что их можно катать на языке как крохотные икринки. Асен раскусил одну икринку – это было слово «сейчас» – и рот наполнился вкусом свежесобранной земляники. Дед удивился, и закатил оставшиеся слова за щеку – пусть полежат, на черный день.
В голове тут же раздался мелодичный звон колокольчика – это шампанская тяга залилась хохотом.
– Ну ты, дед, и придумал! Какой еще черный день? Чернее-то не бу-у-дет!