Даже волшебник Черномор оказался недоволен жизнью: «Руслан и Людмила мне всю бороду выщипали. Никакого уважения к старшим!»
Одна только Марья-искусница сидела в уголке, смотрела грустными глазами на Владимира и ничего не просила, ни на что не жаловалась.
Владимир всем пообещал помочь: и избёнку старику поправить, и сто томов написанных им умных и добрых книг Василисе Премудрой прислать. И даже Черномора к лучшему парикмахеру направить, чтобы бороду в порядок привести. А с Русланом и Людмилой Владимир отдельно поговорил. Сказал им, чтобы они семью создавали молодую да крепкую и к старшему поколению с почтением относились.
А потом старушку молчаливую заприметил и с такой речью к ней обратился:
– И что же ты, Марьюшка-искусница, ничего не просишь, ни на что не жалуешься? Неужто лучше всех живёшь?
– А пойдём ко мне, касатик, посмотришь, – ответила Марья.
Долго ли, коротко ли шли они, да только пришли к маленькому деревянному покосившемуся домику. Зажгла Марьюшка свечку. Владимир подивился, почему лампа в её доме не горит.
– Да свет-то мне за неуплату давно отключили, – объяснила гостю Марья-искусница, дровишек в печку подкинула, а всё равно холодно и темно в избушке.
– Угогцать-то мне тебя, милый, нечем, – посетовала хозяйка. – Хоть всю жизнь свою я работала от зари до зари. В юности меня Марьей-красой с длинной косой величали. Получила я за труды свои от самого царя-батюшки звание Мария-кудесница, а уж после дали мне и самое высокое звание – Марья-искусница. Кружева мои во всём мире славились, вышивки мои на всех выставках призы получали, шитья моего золочёного ни в одном государстве краше не было.
землицу-матушку. Никому теперь не нужны мои узоры самотканые, мои кружева белоснежные, никому не нужна стала и я со своей поседевшей косою, с выцветшими и выплаканными глазоньками.
Не за себя обидно, за землю православную, за люд русский, всю жизнь пахавший, сеявший, украшавший Русь-матушку. Что же теперь вороны, лихоимцы сделали? Захватили земли пахотные, поляны ягодные, а мастеров и мастериц согнали с нажитых мест, света лишают, тепло отбирают, куском хлеба попрекают. Когда же, батюшка-Володюш- ка, справедливость воцарится на земле русской?
Замолкла Марья, а Владимир так молвил:
– За бедных людей я всей душою болею. Русским людям помочь хочу. Стану царём, всех разбойников на север сошлю. И снова вернётся слава мастеров-рукодельниц, таких кудесниц и искусниц, как ты. А пока позволь мне тебе добрым делом помочь, гордой русской женщине, ни о чём не просящей, последнее всем отдающей. Больно матушку мою ты мне напомнила. И велел Владимир принести для Марьи скатерть-самобранку, позвать молодых мастеров, чтобы избушку починили, новую печь сложили, чтобы Марье-кудеснице всегда тепло, светло да сытно было. Чтобы почитали её за труды многолетние, за бескорыстные хлопоты во имя России-матушки.