Володя, еще ничего не поняв, удивленно схватился за торчащий из пуза узенький китайский нож, пытаясь вытащить его, но взгляд его тут же затуманился, и мощный мужичина как-то сразу обмяк. Только что пышущий энергией человек в секунду превратился в большой тряпичный ворох. Володя еще дернулся пару разу, словно не соглашаясь с неожиданной смертью. Внутри у трактирщика что-то хрюкнуло и заклекотало, хрипение продолжалось бесконечно долго для Сергея, а на деле через несколько секунд агонии замер.
Со стороны казалось, что человек, свесивший огромную голову над столом, слегка перебрал и задумался. Трактир все так же гудел, обсуждая новости с фронтов, никому не было дела до пригорюнившегося Спицы, никто не обратил внимания на медленно растекающуюся по полу лужицу крови.
Не успела черная душа стукача и сексота охранки Володи Спицы отлететь на небеса, как Сергей мелькнувшей тенью слился с пестрой толпой подвыпивших клиентов и тут же испарился из злополучного трактира, будто и не было его тут никогда.
Глава четвертая
Михаил
(1942)
Вывалившись из воспоминаний в гостиничный номер, Михаил обнаружил, что шумная толпа земляков-писателей переместилась курить на балкон, по всей вероятности, деликатно дав вздремнуть живому классику. Курить не хотелось, выпить тем более. Глаза мозолил черный эбонитовый телефон.
«Я тут, в Москве. Не наберу, буду жалеть. А Влада? Ничего! Не узнает, если я ей ничего не скажу. Поэтому не узнает. Позвонить? Ну! Почему б нет? Даже говорить не буду, просто послушаю голос».
Внутренний диалог не успел закончиться, а пальцы уже крутили диск, набирая заветные цифры.
– Алло? Говорите, я слушаю…
«Черт меня попутал! Зачем?! А голос все тот же, низкий, грудной. Ни с кем не перепутаешь. Ничуть не изменился, такой же, как двадцать лет назад. Полина. Единственная, потерянная моя любовь».
– Так и будем молчать? Говорите, или я кладу трубку.
– Постой! …Привет.
– Ты?! Здравствуй. Привет, Миша.
– У тебя голос… кх… тот же…
– Твой тоже не изменился.
– Да. Извини, что позвонил. Не мог не позвонить. Прости.
– Понимаю. Хорошо, что… смог.
«Зачем? Зачем ты это делаешь, идиот? У нее семья. И у тебя. Раны давно зажили, зачем ковырять? Пьяная скотина».
– Просто я в Москве. Подумал, что буду жалеть, если не позвоню.
– Ты все тот же, Мишка. Ничего ты не подумал. Вспомни. Я давно и глубоко замужем.
– Любишь мужа?
– Не твое дело.
– Ясно. Это ответ.
– Что ты хочешь? Позвонил? Отлично. Вот только не о чем говорить. Переговорено все. Забудь. Перегорело.
– Завидую тебе. Ты молодец.
– Приходится. А ты все так же? Без тормозов? Не отвечай. Это риторический вопрос. Ни к чему этот разговор. Не надо было. Хотя бы из страха, что в очередной раз назову тебя подонком.