– А вот-с рассудите-ка по-хорошему, господа, – начал разговор генерал Шелухин, прохаживаясь по комнате с бокалом вина в левой руке и сигарой в зубах. – Довелось давеча в талию с дюжину партеек перекинуться с почтмейстером Дудкиным-с, ежели знаете такого. Славная дуэль была, не на жизнь, а на смерть – то я его, то он меня, и так, представьте, до петухов проиграли. Признаться, мне даже импонировал тот задор, та рьяность, с которой почтмейстер к игре подходил, – себя в молодости припомнил-с. Кто меня знает, точно скажет, что в талию равных нет мне в городе нашем, – это ясно, как день божий. Аксиома, не требующая доказательств, так сказать. Ага, и что же выходит? Дудкин оказался прохвостом! Да, да, господа, именно прохвостом. Я бьюсь об заклад, что почтмейстер жульничал, хотя доказать этого никак не могу-с. Проиграл я ему, честно говоря, пять тысяч рублей, экипаж свой и две кобылы каурых в придачу, что очень даже ударило по моему капиталу. Весьма немало поимел с меня пройдоха. Вот теперь рассудите, как быть мне, честному русскому офицеру, зная, что какой-то почтмейстер смеет безнаказанно жульничать в карты, да еще и с действующим генералом-с?
Протоиерей Феофан с интересом поглядывал на генерала и покручивал кудрявый рыжий ус, который к тому времени изрядно успел пропахнуть табаком. Купец Прохов как-то заговорщицки переглянулся с князем Строшинским, и последний, на правах хозяина дома, первым дал свой ответ.
– Думается мне, господин генерал, – говорил градоначальник медленно, отчетливо произнося каждое слово и поглядывая на собеседников исподлобья, – что это ваше воображение разыгралось, никак иначе. Ну, подумайте сами, друг мой, разве осмелится человек, пускай даже и начальник почтовой конторы, дурить такого уважаемого генерала, пускай даже и почти что генерала в отставке? – на последнюю фразу Строшинский сделал упор, ибо хотел как-то задеть нелюбимого Шелухина, к которому совсем уж стал испытывать даже некоторое отвращение. Укол тот получился как нельзя кстати – генерал поперхнулся, кашлянул и принялся судорожно тереть лоб, на котором образовались испарины, платком. Признаться честно, до князя не раз доходили слухи, что Дудкин играет нечисто – и жандармы жаловались, и помещики некоторые говаривали, что тот мухлюет в картишки на постой, да еще и жидом был, что все вместе взятое в сотню раз усугубляет. Теперь же градоначальник был и вовсе уверен, что почтмейстер жулик, каких поискать стоит, однако ввиду своей нелюбви к генералу, городской голова решил встать на сторону Дудкина.