Я сидела на кухне, глядя на клубнику, и думала. Проблема не в том, что Кутихина именно такая, какой ее описывала Кира, проблема в том, что она гораздо хуже. А я... я ничего не могу' ей противопоставить. Я взяла и отбила у нее парня. Сначала он мне нравился, а потом, когда я узнала, что он свободен, отпустила себя на волю и позволила влюбленности расцвести махровым цветом. Пу'сть Андрей сам в Наде разочаровался, пусть она его ни в грош не ставит, неважно. У меня тоже рыльце в пушку. Я могла бы не подслушивать дальше, а выйти из примерочной, постучаться и сказать:
— А ну' выйдем поговорим! Кого ты там шнягой назвала?
А я не вышла, потому что мне было... очень стремно. Я знаю, что бы сделала Надя: она посмотрела бы на меня из-под ресниц и с насмешкой протяну'ла:
— И какие претензии? Что заслужила, то и услышала. Я своего парня к тебе ушиться посылала, а не в постель.
Или что-то в этом роде. И что бы я сказала в ответ? Между’ мной и Андреем еще ничего серьезного не было, но... меня трясет всю, когда он близко! Я плавлюсь от нежности, от восторга, от его запаха, от восхищения его глазами, руками, голосом. Целый день бы на него смотрела, и мне все равно было бы мало! Я мысленно ему себя целиком отдала и обратно не попрошу. Почему же так омерзительно на дупле?
В голове вертелись хлесткие эпитеты Кутихиной, мне каждое ее слово в память впечаталось. Постепенно чувство вины стало отходить на второй план, на первый вышла злость. Что она от меня получила? Чем заслужил Андрей мои зу'бки, ножки... что там еще? Создавалось ощущение, что меня отымели, а я не понимаю, когда и как. Пятьдесят процентов доверия, а один процент как раз, видимо, пошел на то, от чего мне сейчас так хреново. Как бы мне хотелось вернуть все назад, в те первые дни общения с Андреем, когда я еще ничего не знала. Рука сама собой потянулась к клубнике. Я поняла, зачем ее кутила - мне подсознательно захотелось спрятаться от всех, кроме Андрея, как тогда. Чтобы опять шутить, подтрунивать друт над друтом, чувствовать, что мы что-то друг для друга делаем, что-то нужное, важное.
В дверь вежливо постучались.
— Открыто, — сказала я, глядя на клубнику.
Это не Андрей, их с практики раньше шести не отпустят. И точно, в дверях стоял наш сосед по аппендиксу Мисак. Каракян загляну'л в блок, протяну'л:
— Ты одна? А Кирюха где?
— Уехала, — ответила я.
— Не пруха. А ты чего?
— Я? Ничего.
— Идем к нам, у нас отходная.
— Куща отходите?
— Коменда нас из блока выгоняет. Пойдем, Еж. Грустно. Все разъехались, выпить не с кем. На двоих не то. У нас вино есть, нормальное, домашнее, я сам из деревни привез, отец делал.