— Я ненавижу тебя! — крикнула в отчаянии. — Если ты из-за клиники, которую украл у меня, то подавись ею! Мне ничего от тебя не нужно!
— Всё не так просто, Зая. Мой идиот-папочка составил договор, что ты не можешь просто так отдать мне ее. Она всегда должна контролироваться тобой, и поэтому ты останешься моей женой. Хочешь ты этого или не хочешь. А я хочу, я всегда тебя хотел. И мне насрать, что ты в постели как холодная треска. Ты — моя. И ничья больше!
— Ошибаешься, — раздался голос за моей спиной.
Никита
Не стал подниматься на лифте — хотелось испытать свои силы. Залежался на койке, тело требовало движений. Еще раз оглядел букет. Бело-розовые цветы волшебно пахли, так же как и волосы моей любимой девушки. Еще не достигнув ее этажа, услышал шум, а только поднявшись на лестничную клетку, увидел, что дверь в квартиру Оли приоткрыта. Может, я не вовремя?
Осторожно подошёл.
Увиденное шокировало. Мой друг Тёмка, схватив Елену Викторовну за грудки, нещадно ее тряс, а Оля стояла спиной ко мне и пыталась вразумить его.
Я потянулся за телефоном позвонить в полицию, но в следующий момент Тёмыч втолкнул несчастную женщину в кухню. Я увидел, как в руке у него блеснул нож.
— Звони в ЗАГС, придумывай что хочешь, но брак наш останется в силе, — требовал он.
Оля бросилась к нему, умоляя, чтобы он отпустил ее мать. Я слышал, как они спорили из-за какой-то клиники, скорее всего, той, о которой мне рассказывал Иван Тимофеевич.
— …Ты — моя. И ничья больше!
Внезапно я почувствовал привычное спокойствие. Всегда ощущал его в самые напряженные моменты.
— Ошибаешься, — я сделал несколько шагов к Артёму. Увидел удивление и надежду в глазах Лёльки, отстранил ее рукой себе за спину. — Ты не можешь всю жизнь управлять, Тём. Пора понять, что любой игре приходит конец, нельзя постоянно быть выигравшим.
— О, Никитос, дружок! — Артём усмехнулся. — Нарисовался всё-таки. Отлежался на больничной койке, отоспался, нахлебался больничных харчей…
— Да, и о многом подумал. Давай ты отпустишь тетю Лену, а мы с тобой сядем и поболтаем, как раньше, по-дружески.
— Хм, по-дружески? Не выйдет, Ник. Между нами не может быть дружбы. Между нами вот она, — кивком указал на спрятавшуюся за моей спиной Лёльку.
— Ты ошибаешься, не она между нами, а эта дурацкая клиника. Хочешь забрать ее — бери, только все это надо официально оформить. Уверен, что твой отец пойдет тебе навстречу. Если хочешь, я смогу убедить его…
— Ты! Вечно ты лезешь со своими убеждениями! Ольку ты тоже тогда убедил забраться к тебе в постель? Вечно первый, вечно лучший. Лучший друг, мать твою!