Брюхо нашего самолёта летело как символ этой точки, наблюдаемый мною одновременно изнутри и со всего космоса в обратном направлении. Это и создавало пульсацию сознания, которую можно было бы принять за герметическую пробуксовку в преддверии полного погружения. Окружающие меня люди и лица изображали вечную канитель той самой закваски, о которой так много написал американский алкоголик и наркоман Джек Лондон.
Может быть, кого-нибудь кто-нибудь ещё и убьёт при нас - продолжало думаться мне. Вдруг прямо в кадре? Надеяться на это смысла не было. Гадость какая. Хотя вдруг, наоборот, геройство? Херотень лезла в голову, и больше ничего. Дурацкая водка, и покурить анаши очень хочется - отсюда всегда всё такое...
С этой мыслью я выпил ещё водки и заснул, растянувшись на картонных ящиках, судя по запаху, с дегтярным мылом. Хороший запах, любимый с детства. А может быть, это тянуло от ящиков с патронами и пулемётами? И чего это вдруг у меня там обострилось обоняние - у меня же нос трижды сломан?
Но каждый однажды вздохнёт - и не выдохнет. Каждый самолёт когда-нибудь или не взлетит, или не приземлится, или вообще только по бумагам пройдёт, как это с людьми случается, и не только в дешёвых романах, а и вообще. И что? Изменяя всё, не меняешь ничего - хотя, может быть, это неправда?
Додумать не получилось - я уже крепко спал, автоматически вдыхая и выдыхая, ничего не слыша вокруг. Опустившись куда ниже уровня восприятия личного времени того ещё бойца - навроде меня. Вечно спящего на никому не нужном посту.
4.
Однажды мы с Кащеем испекли в микроволновой печке мухоморы. После их поедания Кащея подло забрали в местную ментовку - впрочем, он и сам хорош. Подошёл к милиционерам у метро и спросил: "Менты, где мой чум, за которым мне можно поссать на снег? Этот снег сожрут олени Санта Клауса и заберут вас в нижние миры, откуда все мы родом!" После чего заржал. Менты, понятное дело, были подбуханные - но не надо было Кащею делать интонацию юбилея имени Пушкина.
Из-за этого происшествия мы с Кащеем смогли поехать на галлюциногенную поляну только через четыре дня - настолько сильно был тогда отпизжен ментами наш главный, ныне покойный, шаман Матросской Тишины. Да он уже, наверное, успел переродиться - по крайней мере, зачат - где-то на соседней с нашим знаменитым на весь мир следственным изолятором улице. Или даже в благополучных странах северных демократий - смотря, как он открутился в развоплощённом состоянии от своего суицидального телесного опыта низших сфер Преображенского района. А может и не переродился ещё, и даже не зачат - кувыркается умом в бестелесности и прётся.