Зюзель каждые пять минут сморкался в платок - сказывалась питерская закалка, реагирующая на климатический комфорт обратными эффектами приболоченной психосоматики. Вот москвич - он, понятно, ебанутый человек с холмов. Если на него летит машина - он не отскакивает, как иные, а замирает, чаще всего навсегда. Такова незримая статистика существования генетических ответвлений - одни волосатые самцы повели свои гаремы на равнину, в междуречья, а другая ветвь самцов выбрала себе для размножения пересечённую местность.
Итак, доверив дорогущую аппаратуру абстрактным понятиям офицерской чести, мы отправились на огни столовой, которые поманили нас как бы сами собой. Не столовая, так, буфет, или даже просто ларёк, обязательно с алкоголем - хоть что-нибудь должно было обеспечить нам достойное отхождение ко сну.
Столовая оказалась самой настоящей, советской - с огромными картинами, нарисованными прямо на стенах неизвестными ратных дел стеномазами. Подлодка всплывает в шторм, самолёт режет облака, пограничник с собакой стоят у полосатого столба с дощечкой "СССР". Поднять дух эти творения не могли - скорее, они отводили его в сторону, в безопасное укрытие, где можно было бы переждать вакуумный взрыв начальственных прорывов в космическую бесконечность милитаризованной империи долбоёбов.
На парапете у столовой стоял самолёт - что-то вроде первого сверхзвукового истребителя. Судя по размерам - его модель один к двум, склёпанная из подручных металлов неизвестными мастерами наглядной службы. Той, без которой не обходится ни одна армия - задолго до старинных иероглифических трактатов китайского военного мыслителя Сунь Цзы. Не хватало скальпов, ожерельев из вражеских клыков, засушенных отрубленных членов и вечных жертвенных огней - чтобы окончательно конвертировать уже ныне не такой и трудоёмкий процесс убийства себе подобных в бытовую расслабуху ветеранов и гражданский покой их трусливых сограждан.
Очень скоро я обнаружил себя и своих спутников за столом, накрытым белой скатертью. Несколько солдат подавали на стол - салаты из свежих овощей, порции яичницы, варёные яйца под майонезом, какие-то сухари, водку в графине, морс с отдельными ягодками в кувшине из стекла, а также много хлеба с кубиками масла. Сидящий перед нами толстый, возможно, полковник любезно пригласил нас выпить и закусить.
Мы не заставили себя долго уговаривать. В процессе выпивания и поедания я рассматривал полковника, ища в нём сходство с Марлоном Брандо из "Апокалипсис Нау" Форда Копполы. Берс наклонился к моему уху и сказал: