– Приехали! – Пётр припарковался. – Видишь? А ты переживал. Всё на месте!
Вокруг не было ни одного человека, я вышел из машины и быстро побежал в сторону мемориала. Уж очень не терпелось. Я помнил каждую чёрно-белую фотографию с самого детства: вот дядя Миша (как называла его мама) с группой студентов у центрального обелиска, вот он с мэром и секретарём горкома участвует в возложении венка, а вот они все вместе стоят у столбика со звёздочкой и номер там – 189. 189 – это тот номер, который нам нужен, который мы должны найти во что бы то ни стало! Я вошёл на кладбище, и моему взору открылся тот самый обелиск со старых фотографий. Прямо к обелиску вела алея, слева и справа от которой были расположены два больших поля, с бесчисленным количеством пронумерованных столбиков – это и были захоронения. «Это здесь! Это точно здесь! Главное теперь найти столбик с нужным номером, – стучало у меня в голове, – главное, чтобы номера сохранились и были видны». Я вступил на одно из полей и начал всматриваться в цифры: 764, 763… сколько же их здесь… 514, 513, 512… Мой шаг был всё быстрее и быстрее, а сердце бешено колотилось. …301, 300, 299, 298… ну когда же уже? …Есть! 189! Вот он, заветный номер! Прямо как с фотографии!
– Ну здравствуй, дед! Это мы! Добрались наконец! Ты уж не серчай, не обессудь, что так долго, зато теперь я не только дочку, я и правнуков к тебе привёз, – радостно причитал я, – сейчас, сейчас они уже подойдут!
– Нашёл! Нашёл! Идите сюда! Это здесь! – радостно кричал я своим, размахивая руками.
Не вытерпев, я бросился им навстречу. Все были заметно взволнованы, даже Пётр, несмотря на то что, конечно же, вряд ли имел какое-то отношение к этой братской могиле. Я взял маму под руку:
– Мама! Мы сделали это! Мы нашли! Он здесь!
Мама шла быстро насколько могла, насколько позволяли больные ноги. Она очень долго ждала этого момента. Ещё бы, ведь так случилось, что Цурил погиб, когда маленькой Нине не исполнилось ещё и четырёх лет. Она, конечно же, не могла запомнить его при жизни, поскольку была ещё крошечной в то время, когда тот приезжал в краткосрочные отпуска с фронта, но мысль о том, что всё могло сложиться совсем по-другому, если бы отец остался жив, проходила красной нитью по всей её судьбе. Да, вполне возможно, что если бы гвардии подполковник и комиссар Цурил Измайлов остался в живых, то его дочерям многое в этой жизни давалось бы гораздо проще, и она, ещё подростком, всё время злилась на отца за то, что тот не вернулся и оставил их одних. Бывало даже так, что она разговаривала с ним, представляя его живым, как бы жалуясь ему и упрекая одновременно. Но с годами она поняла одну простую вещь, что отца не вернуть, а для того, чтобы начать в жизни чего-то добиваться, просто нужно быть сильной, такой же сильной, как был Цурил. И она стала сильной. И если бы не Цурил, она бы не уехала из провинциальной Махачкалы в Москву, и если бы не он, то, конечно, не совершила бы своей головокружительной карьеры от пионервожатой в школе до руководящих постов в Министерстве просвещения России, если бы не отец, не было бы сейчас её имени в энциклопедии «Лучшие люди России». И всё это во многом благодаря ему – Цурилу! Так считала она!