«Тихое Лето» – Гена – оставшийся вечер вёл себя, как приличный простой человек.
Ангелина стала сама собой. Она рассказывала о дочери, об общих знакомых. Хранила их секреты и была той самой Ангелиной, которую я знала.
Если вдруг ты, Геля, когда-нибудь прочитаешь этот мой репортаж – я хочу, чтоб ты знала, что ты очень хорошая и добрая, а я желаю тебе счастья пусть даже и с Моторовым-Кухаревичем.
Спать мы расходились довольные встречей. Думаю, и Гена – тоже…
Насколько, узнаете в следующей части: «Еврей – это вам не просто так! Или, узнает кошка, чьё мясо съела…».
Итак, дорогие мои читатели и наблюдатели, позвольте мне продолжить.
В обещанные семь частей мой репортаж не уместился, поскольку я и до моря ещё не добралась…
Разошлись мы по комнатам. Выделила мне Ангелина диванчик, бельишко чистое. Я очень всему этому была рада. Скромненько, но чистенько. Мы не просто разошлись по комнатам. Если за стол садились знакомые, то из-за стола вставали сытые, пьяненькие, спевшиеся, почти родные люди.
Не зря наши уважаемые политики так часто собирают всякие там переговоры. Я только это приветствую. Особенно за закрытыми дверями. Ведь: «Любой спор можно решить словами…», – так говорила мама Малыша в сказке «Малыш и Карлсон». А евреи – мудрые «старые» евреи – говорят, что если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы. Люди должны общаться. Для этого они должны учиться говорить и учиться слушать. И слышать собеседника…
Свои «корзины, картины, картонки» я даже и разбирать не стала. Спать хотелось очень. Кровать моя не тряслась, воздух был свежим, насекомых посторонних не наблюдалось, и я уснула, предварительно отчитавшись супругу: «Бабушка приехала». Это значит, что всё в порядке, я в безопасном месте, и все могут расслабиться. Мы этот пароль из фильма «В августе 44-го» взяли. Очень мой милый эту сцену уважает. Одно время уснуть не мог, пока не услышит: «Выходите на поляну!». А дальше, уже во сне, возможно, он лично принимает участие либо в военной операции, либо в съёмках фильма.
Утро было прекрасным.
Или шторы у Ангелины были оранжевые, или раннее утреннее солнце пролезло своими жёлто-розовыми лучами сквозь балконные стёкла – я сейчас ничего предполагать не буду – но то, что это утро было оранжевого цвета, я помню точно.
Потянувшись, я улыбнулась всему миру. Встала, вышла на балкон, а там…
А там, как в детстве в тихих двориках поутру: кто-то уже шёл с полотенцами на море, хотя было всего семь утра; какие-то мамы прогуливали в колясках малышей под старыми тенистыми деревьями; под балконом ничейный абрикос насыпал столько своих плодов, что мне сразу пришла в голову мысль о том, что добро пропадает.