Они прибегали к ней в короткие стоянки, и вскоре мчались назад, боясь опоздать на пароход.
Куда вы, оглашенные, бежите?
Ведь тебе, Галя, совсем это ни к чему, потише ходи-то.
Сердце Татьяны немного оттаивало. И она рвала старые простыни на пелёнки, обвязывая их крючком.
Её думы длинными, летними, одинокими вечерами стали поворачиваться понемногу к жизни. Она мечтала, как скоро приедет, её Ванечка. И прижалеет её. И вместе их горе станет легче.
В самый разгар лета её Галя родила дочку. Татьяна отпросилась к ним на рейс. На пароходе была горячая вода, и не надо было её греть для купания. Галя ухитрялась между кормлениями работать.
Татьяна радовалась самостоятельности Василия. Его уважали. Он уже был помощник капитана и ему прочили капитанское будущее.
Осенью молодая семья с внучкой прибыли в Моряковку на зимовку вместе с пароходом. А вскоре прибыл и Ванечка, Иван Егорович. Татьяна впервые за всё это время улыбалась, пекла пироги и прижималась к своему Ванечке.
Иван отдыхал дома недолго. И пошел вновь в свою караванку, где его ждал родной буксир.
Сердобольные соседки встречали Ивана с уважением. По простоте душевной пожалели ему его Татьяну. Мол, и понять её можно, детей потеряла по пьяни. А потом уж ничего сделать нельзя было. За пьянку и прогулы и посадили её, горемычную. Правда, радетельницы перепутали причины со следствием. Но Ивану было неприятно это слышать, ведь такого никогда не было.
Дома он стал ругать Татьяну, не смогшую удержать свою жёнину честь. Татьяна плакала всю ночь, отвернувшись к стене, глотая тихо слёзы, чтобы не разбудить Ванечку.
Утром Иван молча ушёл на работу, так и не дождавшись от Татьяны мольбы о прощении.
Она молчала и ни о чём не просила Ивана.
Иван не простил Татьяне смерть мальчишек, а объяснения дочки только подливали масла в огонь:
– Ишь, заступница!
Маленькая внучка примиряла их немного с действительностью.
А весной и внук подоспел.
Однажды Иван встретил свою давнюю знакомую, которая давно сохла по нему, еще с юности.
Захотелось забыться.
Перед навигацией Иван объявил, что уходит в рейс, а осенью его, чтоб не ждали.
Татьяна молча собрала ему чемодан. И просидела, окаменев до утра.
Дочку с зятем переводили вместе с пароходом в другой затон, на этой же реке, но уже под Новосибирском.
Сердце Татьяны, измученное от потерь, кололо иголками под самый дых. Жить ей не хотелось.
Глава 6
Михайлов сын
-Ва-а-а-ська ! Шельма! Слезай! Убью-ю-ю! А-а-а-ю-ю-ю! – тетка орала давно, но Васька знал, что слезать нельзя. Нет, слезать нельзя, он хорошо знал, что слезать никак нельзя.