А бывали и случаи кражи у нерасторопных, положивших мамкин подарок под свою подушку, впрок.
Я помню до мельчайших подробностей процесс изготовления наших одеял. Практически я даже спокойно могу их и сейчас самостоятельно изготовить.
Действо проходило зимой, в тепло натопленной комнате, когда блеск от снега слепил глаза. И яркое зимнее солнце лупило в наши окна со всей своей мощи.
Мамка и бабка готовили загодя обедо- ужин к приходу нашего папки из караванки. Доставали из нижнего ящика куски нового сатина, заранее купленного и разные маленькие кусочки – остатки от прежних пошивов чего-нибудь. Мамка доставала из-под кровати тюк со специальной ватой, продаваемой там же в магазинах, где и ткани. Вата была в виде рулонов, широких и толстых и представляла собой, по-моему, первичное изделие из хлопка-сырца. В беловато-серовато-коричневатых ватных пространствах иногда попадались, как говорили мама и бабушка, остяки. Они их выбирали и расстилали рулон, определяя размер одеяла. Вата была легкая, хотя и не пушилась, как современные материалы.
Потом всё полотно ваты покрывалось тканью. И, если её не хватало, бабушка ловко сшивала квадратики из кусочков прежних богатств. Которые опять же виртуозно пришивались к основной ткани, чтобы получилась некая достойная комбинация из квадратов. Все схватывалось « на живульку»26 ручной иглой. И дальше начинался процесс художественного простегивания, с одновременным сшиванием всех полотен друг с другом.
Искусство простегивания в виде цветков, веток и даже парохода с трубой было у моей бабушки непостижимым. Мама многое переняла от неё. Но моя бабушка, как говорила мама, жила в мамины годы получше, чем мы. Она могла дать мамке кусок ткани, на обучение, и не боялась, что та напетляет, потом будет пороть это петляние, и случайно что-то порвёт.
Моя мамка не могла позволить себе дать мне ненужный кусок для обучения. Да и их, ненужных кусков у нас не оставалось.
И еще, я так понимаю про себя, что они видели, что мне давать что-либо для порчи не стоит.
А особого шитья у меня не получалось.
Так в силу разных обстоятельств и отсутствия прилежания на поприще швейного дела, я осталась подмастерьем навсегда.
Моя задача была наживулить или распороть.
Хотя все азы рукодельных искусств я прошла под руководством моих родных мастериц на микрообрезках, которые им всё равно приходилось выбрасывать. Таким образом КПД использования тканей был очень высок, но я никак не могла увидеть результаты своего труда из-за микроскопичности поля деятельности. Это здорово меня охладило от рукоделий.