« Ха-ха! Уже знаю как эти ненормальные на меня набросятся, когда я подойду к батюшке. Бить, конечно, вряд ли будут, но отдернут меня от него. А если нет, то можно будет еще дальше пойти, раскрыв ему все свои „сокровенные тайны“… Ха! »
Размышляла она весь путь, пока в конечном итоге не встала у главных ворот. В тот момент она поняла, что забыла взять платочек. Подумав с минуту, она пришла к решению, что смешно будет оторвать от, и так уже истрепанного платья, кусок ткани и наложить его на головку, как-то завязав его под подбородком. Вышло, конечно, ужасно – естественно о приличности здесь и говорить не о чем было: разорванные, длинные нитки свисали с платка и нежно порхали перед ее сморщенным, усталым, но при этом смешным лицом; ткань налегала на голову совершенно не так, как должна была – это было похоже больше на остроконечную, плоскую в виде ромба шляпу. Но добиться желаемого результата у нее получилось – все взоры были направлены к ее персоне; кто-то шептался, кто-то прямо укорял ее взглядом, не скрывая своего негодования.
– Здравствуй, Серафима. – поздоровалась с матерью Рудольфа одна старая женщина, которая фенотипически напоминала собой очень набожную, но при этом не фанатичную религиозную женщину.
Маму на самом деле не звали Серафима, но ей показалась смешно, если она представиться людям этим именем (и так мы ее будем называть в нашем рассказе). Но знакома она пока была только с этой старой женщиной.
– Привет, привет! – иронично и энергично поприветствовалась с ней и даже, ради идиотской шутки, протянула руку, что совсем было не к месту.
Женщина пока удивилась такому жесту, но заметив, что Серафима не шутит, легко пожала руку, однако Серафиме было это недостаточно и она сжала ее сильнее, раскачивая вверх и вниз. Женщину это смутило, но никак, кроме как взгляда, она этого не выказала.
– Ну, что, дорогая моя, началось небось это все?..
– Что? – спросила она в ответ, искренне не понимая о чем идет речь.
– Ха! Ну что ты не поняла, подружка – я про это… ну… – Серафима здесь нарочно запнулась, желая, чтобы собеседница сама докончила ее мысль, но осознав, что это не произойдет, она сказала, – Ах, да! Причастие, когда начинается? Сегодня же?
– Вообще-то нет, завтра.
– Ах, черт возьми! – наигранно вскликнула она. – А так хотелось сегодня исповедаться…
– Вы и сегодня можете это сделать, но…
– Вот и отлично! – не дала договорить Серафима своему товарищу.
– Но, – все же настояла женщина, легонько прихватив руку Серафимы и развернув ее. – вы держали пост?
– Какой это пост? Я не дежурный, ха-ха! – продолжала она играть ту же самую дурочку; но она и вправду не постилась.