Зайдя внутрь храма, слева стоял прилавок, где можно было купить свечки и разную церковную утварь, книжки и другое. У Серафимы не было ни копейки в кармане, поэтому она повернулась к старушке и без стыда попросила купить для нее две свечки:
– Одну за упокоенных, другую святой Матрене. – сказала она удивительным образом сменив тон на жалостливо-слезный. – Эх… Всегда, когда захожу, вспоминаю бедного дедушку… Господи…
Выглядело это ужасно мерзко, но Серафиму, конечно же, это не останавливало, а наоборот подбадривало; однако, жаль рядом с ней не было никого, кто мог бы ей открыть глаза и сказать всю правду об ее ужасном актерском мастерстве. Старушка, несмотря на подозрительность всех этих действий, все же поверила Серафиме, поддавшись той искренней, чистой вере, царившей внутри нее уже многие годы.
Пенсионерка протянула ей вместо двух, четыре свечки. Серафима взяла их, не сказав даже спасибо, резко повернулась и вместо того, чтобы подойти к месту, куда ставят свечки в песочек за упокой души, она пошла прямо в центральную залу, где уже шла процессия. Старуха глубоко вздохнула и пошла вслед за ней.
Серафима проходила мимо разных канделябров, высоких подставок для свечей и рассматривала всю эту утварь с не наигранным любопытством – ее вправду все это заинтересовало. Каждую икону она тщательно обводила взглядом; когда появился священник в светящейся рясе с кадилом, она не отводила глаз от его плавных движений рукой. Старуха смотрела на нее и теперь точно была запутанна и обескураженна: «Ничего не понимаю…» – подумала она в ту секунду.
Все остальные присутствующие в зале пока не обращали сильно внимания на Серафиму, но кто-то уже начинал поглядывать на эту странную женщину.
Уже подойдя близко, насколько это было возможно, к иконостасу, Серафима опомнилась и огляделась вокруг себя, дабы оценить ситуацию… Батюшка, читающий молитву монотонным голосом, все же не выдержал и на секунду поднял свой взор на нее, но много времени на это не ушло и он сразу вернулся к книге. Также женщины, стоявшие у аналоя, во время коротких пауз все-таки поддавались любопытству и посматривали на Серафиму. Поначалу она не ощущала на себе взглядов, но затем, хорошенько осмотрев все пространство вокруг себя, ей все стало понятно – все шло так, как она надеялась.
« Хи-хи! Не знаю почему, но мне нравится. »
Старушке стало стыдно и она уже сожалела о том, что решила с ней связаться – ей пришло в голову просто взять и сразу уйти, но не решившись резко на такой ход, ее уже застала сама Серафима, которая положив грубо свою руку на ее плечо, таким полушепотом, спросила: