Всякая Всячина I (Люблин) - страница 19

В очередной раз его прервала сильная молния, грохотом опустившаяся синеватой стрелой на землю. Погода удивительно долго не утихала. Она проверяла на прочность и усидчивость двух друзей, которые не думали о возвращении домой и спокойно наслаждались моментом душевной атмосферы. Адольф, после удара молнии, захотел встать и так продолжить свое простое, приятное прослушивание истории. Тем временем Рудольф продолжал:

– Да… И я решил пройтись вместе с ним неизведанным до этого мною направлением. Мы шли по какой-то тропинке, отдаляясь от моего дома. Я ничего не спрашивал у бомжа (скорее всего он и был бомжом) и шел с любопытством, представляя себе неожиданный сюрприз. Страха уже практически не присутствовало – можно сказать я доверился в каком-то смысле этому человеку, хотя оснований на это никаких не было. Пройдя мимо местной школы, где как раз таки ты и учился до перехода в мою, начался ожидаемый дождь. Мужчину это не смутило, он даже не ускорил шага, а поддерживал ту же самую скорость. Не понимаю, почему я тогда совершенно не переживал обо всей ситуации, которая ну очень странная; конечно, такое любопытство мог бы проявить подросток или молодой человек ищущий интересных, захватывающих приключений, но я-то был слишком мал, чтобы охватиться такими желаниями; он смог на меня повлиять, заманить таким образом, что и отказать ему вообще не хотелось – и на это он потратил только одно слово. Мы обошли мусорки и спустя минуту я оказался в совершенно новой среде: я был окружен такими же людьми, похожими на того мужчину, то есть бездомными. Никто не обращали на меня внимания, все были заняты своими делами: одни сидели у костра (хоть не было очень холодно, но из-за дождя ощущалась неприятная промозглость и сырость) от которого шла невероятная вонь, другие просто общались друг с другом, кто-то даже дрался в углу этого пространства. Я стоял ошеломленный увиденным и искал своего знакомого, который отошел от меня к какой-то тетке, которая одета была в то же тряпье, как и все остальные. Я подошел к ним и встал рядом; она, когда обратила внимание, кивнула головой на меня и мужчина знакомый бомж сказал: «Он со мной, не волнуйся». Она взбунтовалась на него как жена и упрекла в глупости, опрометчивости. Я не понимал к чему это происходило и какую конкретно я играл роль в этой сцене, но сильно не тревожился этими мыслями. В конце она что-то прошептала ему на ухо, пока я смотрел на одну костлявую собаку и краем глаза увидел это движение; мы вышли оттуда. Опять мы шли непонятным путями и тут мне уже захотелось поинтересоваться, чем же мы занимаемся и куда идем. После заданного вопроса прошло полминуты, когда мужчина ответил, не обернувшись в мою сторону: «До этого ты ничего не говорил, так что ж на тебя сейчас нашло?». Для меня это прозвучало убедительно и я спокойно принял этот аргумент, но идя уже более десяти минут, мое детское терпение лопнуло и я настоятельно желал в конце-то концов узнать всю правду. Тогда он развернулся, положил тяжелую, грязную руку на плечо и поведал весь план. Состоял он вот в чем: я должен был сидеть вместе с ним у обочины и делать вид тяжело больного мальчика. Никакого предложения он мне не делал, мое согласие для него было уже данностью, что меня, несмотря на то, что я был мал, все равно смутило. Я попытался показать как-то свою позицию, но он продолжал идти и делал вид, что не слышит меня. Тогда, дабы проучить его, я ногой со всей силы ударил ему в щиколотку. Он прикрикнул и со злостью в глазах схватил меня за волосы. Конечно, параллельно он проговорил грязные слова, обзывал меня как только позволял словарный запас. «Сейчас ты пойдёшь со мной и будешь меня слушаться, понятно?..» – приказал он и я, нахмурив брови, кивнул ему в знак согласия. Слез, кстати говоря, совсем не было; наверное, по причине того, что я до сих пор не ощущал сильного страха за свою жизнь. Ребенок вообще в этом плане уникален – это, порой, самое бесстрашное создание из всех. По пути он рассказывал мне о том, через сколько испытаний ему пришлось пройти в жизни и с какой жестокостью все к нему относились. Внутри себя я, конечно, был только рад слышать, что этот свирепый, злой зверь достаточно настрадался в свое время, ну и продолжал это делать. «Чтоб ты понимал, дебил, мне совершенно без разницы, что ты обо мне думаешь! Хочешь – ненавидь меня, хочешь – желай смерти… Мне главное нормально на тебе заработать, раз выпал такой шанс. От тебя ничего не требуется, кроме как послушания. Может быть и тебе что-то перепадет, так что и об этом задумайся, когда будешь сомневаться в чем-то!». Схема была очень дешевая, но думаю он не был настолько глуп; скорее он считал, что этого вполне достаточно для внушения в семилетнего ребенка уверенности. Оставшуюся дорогу я уже молчал и ожидал дальнейших действий от бездомного. Я считал, что если захочу, то смогу в любой момент убежать от, назову похитителя, хотя я сам не был прочь побыть жертвой некоторое время ради любопытства. Мы уже стояли на углу улицы у стены здания, где уже лежало несколько картонок. Он первый сел и пригласил меня жестом присоединиться к нему – и я последовал его примеру. Улица была не слишком нагружена и многолюдна, но зато отсюда его никакие правоохранительные органы не выгоняли. Он огляделся вокруг, потом остановил взгляд на мне и сказал: «Снимай майку». Я снял и отдал ему, а он раскрыл ее и постелил на земле, чтобы люди бросали монетки туда. Да, понимаю, – улыбнулся Рудольф и прищурил левый глаз. – удивительно как я до этого дошел, но, по необъяснимым причинам, все происходило именно так и закончилось даже весьма неплохо для меня. Просидели мы так с полутора часов и, чем я был ошеломлен, мы собрали весьма солидную сумму, тем более таким занятием. По его сияющему счастьем лицу я понял, насколько редко получалось скопить столько денег как сегодня. Я загорелся желанием испортить только появившееся у него настроения – тогда во мне проснулось детско-проказническая нужда в совершение чего-то плохого для другого человека. Я, мысля как мелкий, безжалостный черт, взял эту майку с монетками, скрутил в кулек и… можно было просто убежать, но я добавил к этому толчок в спину бомжа, который ударился головой об плитку, даже не успев нормально сгруппироваться и избежать ушиба. Я радостный бежал куда глаза глядят и слышал позади себя отчаянную брань этого бомжа, который обрел счастье так резко и еще быстрее его потерял… – Рудольфа голос застыл на этой ноте и спустя время предложил, – Пойдем, наверное, домой, да?