Олимпиаде пришлось изрядно покопаться, чтобы среди газет, рекламных буклетов и других бумажек отыскать ту самую карту. А потом – темнота, провал. Олимпиада не могла вспомнить, что произошло.
Сидя в овражке в незнакомом лесу, Олимпиада безуспешно пыталась, понять, как она здесь оказалась. Может, мы попали в аварию, думала она, тогда где машина и водитель? Гула трассы совсем не слышно, значит дорога далеко.
Надо было позвать на помощь, но вместо крика из горла вырывались шипение и хрип. Кричать не получилось, тогда надо вставать и выбираться отсюда. Но встать оказалось не так просто. Перед глазами всё расплывалось, и Олимпиада вдруг поняла, что видит собственные щёки. Проведя ладонями по лицу, она пришла в ужас, голова раздулась, как воздушный шарик, левая щека, лоб и волосы были покрыты коркой из запёкшейся крови. Ощупав макушку, она снова потеряла сознание от шока, потому, что ощутила под пальцами кости своего собственного черепа.
Снова Олимпиада очнулась оттого, что почувствовала на своём лице горячее прерывистое дыхание. Она открыла глаза и увидела брылястую морду. Собака внушительных размеров пристально рассматривала странную женщину, непонятно зачем зарывшуюся в еловые колючие ветки. Возможно, пёс воспринял это, как игру в прятки.
Если здесь собака, то где-то поблизости должен быть её хозяин, сообразила Олимпиада. Она так обрадовалась этому обстоятельству, что напрочь позабыла о своей неприязни к собакам, кошкам и попугайчикам, даже серая крыса показалась бы ей в эту минуту милым существом, лишь бы вывела её бедную из этой чащи к людям. Кричать она не могла, значит, оставалось, не упуская собаку из виду, следовать за ней.
Тем временем, бульдог отошёл на несколько шагов и сел, не спуская глаз со странной женщины.
–Собачка… Хорошая… Пёсик… Миленький…– Олимпиада пыталась шептать, а вместо шёпота получался хрип временами со свистом. – Дружочек, дорогой, не оставляй меня здесь… Прошу тебя, не убегай…
Обливаясь слезами в три ручья от непереносимой боли, боясь снова потерять сознание, Олимпиада всё-таки медленно выползла на четвереньках из овражка, посидела немножко, переводя дыхание, и, обхватив молодую сосенку, с великим трудом встала на ноги.
Собака спустилась туда, где только что лежала женщина, и вернулась с её сумочкой в зубах. Так и пошли они – впереди бульдог, часто останавливаясь, и оглядываясь, а за ним, качаясь и делая передышку у каждого дерева, Олимпиада.
На светлой полянке на берегу лесного озера большая компания из взрослых и детей наслаждалась прекрасным летним днём. Шашлыки были съедены, но скатерть, расстеленная прямо на траве, ещё изобиловала пикниковыми яствами. Кто играл в мяч, а кто просто загорал. И, как говорится, ничто не предвещало…