– Вас ударили по голове. Образовалась гематома и мы её благополучно удалили. Было бы всё замечательно, если бы удар не пришелся по старому рубцу. Относительно старому. Я постарался, чтобы не было грубого шрама. Заживёт, под волосами видно не будет, – аккуратно смотрел рану доктор.
– Скоро они не отрастут, – пощупала я пальцами доступный участок, который кололся щёточкой волосиков.
– Да. Вам надо пройти курс лечения. Иначе могут образоваться спайки и головные боли на будущее будут обеспечены. Не хочу пугать, но одно из осложнений – судорожные припадки.
В груди защемило. Появилась болезненная пульсация в голове.
– Не надо делать скоропалительных выводов. Я не говорю, что это случится. Нужно время и лечение, – понял моё состояние врач, накладывая повязку и закрепляя её сеточкой.
– Ясно. Спасибо.
Со следователем разговор вышел совсем короткий. Никому не охота было возиться с такими делами. Решили, что это ограбление. Я сказала, что у меня пропала цепочка с кулоном и золотые серьги. Таковые были, остались в коммунальной квартире. Я знала, что вещи мои пропали. Вот и всё.
Прошло десять дней. Причин держать меня в больнице не было. Швы удалили. Мой лечащий врач, что проявлял ко мне симпатию, настоял, чтобы меня перевели на два этажа ниже, в неврологическое отделение. Я и не сопротивлялась. Идти мне было некуда. Лечиться было обязательно. А попаду я в прошлое или нет, я не знала. Не стоило рисковать здоровьем. Я нужна Генри здоровой. От него у меня осталось только кольцо с розовым бриллиантом. Я носила с тобой целое состояние. Но мне оно было дорого тем, что это был мой единственный якорь, за который я цеплялась.
Впервые взглянула на себя в зеркало, когда меня поместили в палату с суровой тёткой. Меня это устраивало. Не было желания ни с кем общаться.
Я похудела. Очень сильно. На лицо нельзя было смотреть без слёз. Глаза стали больше или это только казалось из-за того, что их украшали темные круги, а впалые щёки делали скулы острее. Левая щека была отмечена синевато-бордовым пятном, после того как коричневая корка сошла. Тёмные волосы немного отросли. Я была похожа на солдатика-призывника.
«Да, уж. Красавица. Вряд ли я нужна буду Генри такой»
Слёзы непроизвольно потекли из глаз, и я впервые за всё время заплакала.
– Не надо плакать. Скажи спасибо, что осталась жива и не стала инвалидом, – привела меня в чувство соседка.
Я кивнула головой, шмыгнула носом и улеглась в кровать, накрываясь одеялом и отворачиваясь.
– Извините, – сказала запоздало.
– Ничего, милая. Не переживай, всё образуется.