Дай же мне это чувство, дай!
Мы, кажется, совсем потеряли человеческие облики. И в пространстве потерялись, словно лишь мы с ним и есть на этой планете — Андрей и я.
Отпускает мои ладони, снова целует, мешая свое бешеное дыхание с моим. Еще сильнее вбивается в меня, врубается.
— Смотри на меня! — говорит, когда глаза прикрываю в ожидании пика. — Смотри на меня…
Взгляд дикий, голодный. Пугает меня до дрожи, но и еще больше возбуждает, хотя куда уж больше…
— Андрей, пожалуйста, — чуть ли не плачу, стоны срываются с губ.
— Сейчас… — шепчет, просовывает руки под мои бедра, и еще сильнее насаживает меня на себя. Долбит с нечеловеческой скоростью, заставляет смотреть на себя. Мы оба в поту, мы словно одно целое — так плотно прижимаемся к друг другу в ожидании наслаждения, которое…
Наступает, и уносит за собой разум.
Сил нет подняться, Андрей затащил меня на себя, и мы лежим. Прижалась к его груди, слушаю биение сердца. Легонько глажу мужчину по влажной от пота груди, и усмехаюсь.
Воистину, секс — лучшее лекарство. И мозги прочищает неплохо!
— Андрей, а почему ты сказал, что ты именно сейчас один не хочешь оставаться? — спрашиваю.
— Я имел в виду…
— Я поняла, слышала, что ты сказал. И все-таки, почему именно сейчас ты не хочешь в одиночестве оставаться?
Молчит, прикрыл глаза и молчит.
Ненадолго его откровенности хватило!
— Через месяц годовщина смерти отца, — говорит Андрей вдруг. — Отца убили, а через два с половиной месяца мать убила себя сама. Для меня это всегда тяжелое время. С ума схожу, когда один.
Да, Олег говорил что-то такое. Тянусь к Андрею, чтобы хоть как-то постараться ему помочь. Хоть на минуту, на мгновение. Чувствую, что боль его не отпускает… может, если расскажет, станет легче?
— Твой брат мне говорил, что ты был очень близок с родителями, — говорю осторожно.
Захочет — начнет говорить, нет — не обижусь. Сама не люблю болезненное вспоминать и заново переживать.
— Я постоянно был при папе, а Олег с мамой. Он не помнит уже, но так и было, — делится Андрей, и взгляд его затуманивается воспоминаниями. — Мы часто в походы ходили, на сплавы, рыбалку. Отец меня и с оружием научил обращаться, и в лесу выживать, и готовить даже. Говорил, что настоящий мужчина должен уметь все. Он был хорошим человеком, гораздо лучше, чем я.
Лучше ли? Разве вообще бывают мужчины лучше?
Но Андрея это беспокоит. Вижу, что вину чувствует, что не такой он, как его отец.
— У отца была строительная компания. Небольшая, но он расширяться планировал, и кредитов набрал, — продолжает Андрей рассказ. Словно не мне говорит, а в пустоту — весь в воспоминания ушел. — А потом его кинули. Денег всех лишились, мать даже украшения свои недорогие продала, чтобы хоть как-то выкарабкаться. Начали деньги вымогать, и отец пошел к ростовщикам… глупо, но он надеялся выкарабкаться.