— Пожалуйста! — хрипло выкрикиваю.
И вдруг уплываю вверх, Арман поднимает меня и насаживает на свой член. Я бессвязно кричу, когда его толстый член врывается в меня и растягивает. Арман делает размашистый толчок и заставляет меня дрожать и сжиматься. Я извиваюсь как кошка, упиваюсь его близостью и чувствую, как тесно ему во мне. Как нам обоим тяжело сдерживаться и пытаться продлить наслаждение.
Арман сжимает меня сильными руками, помогая опускаться на его член раз за разом. он жестко трахает меня, вбиваясь с рычанием. Снова накрывает пальцами клитор, надавливает, делая круговые движения. А потом наклоняется и ловит мои стоны ртом. Он грязно целует меня, засовывая мне в рот язык и обрушивая сумасшествие на мое тело.
— Тебя надо чаще трахать, да, Катя? Тогда ты…
Арман не договаривает. Он сжимается, упираясь лбом в мои спину и испускает тяжелый выдох. Он изливается в меня, кончая вслед за мной. Его пальцы еще растирают влагу между моих ног, а я сжимаюсь и дрожу, но мы постепенно падаем в сладкое забытье. Арман увлекает меня за собой, мы откидываемся на спинку дивана и остаемся в объятиях друг друга.
— Никогда не спорь со мной, Катя, — бросает Арман после вечности, за которое я пытаюсь привести дыхание в порядок.
Он затаскивает меня на свою грудь, и я провожу пальцами по его каменным мышцам.
— Никогда? — я утыкаюсь подбородком в его грудь и заглядываю в глаза. — Это невозможно, Арман.
— Хорошо, — он кивает. — Можешь спорить со мной о позах. Или где лучше лечь в доме…
— Что приготовить на завтрак? И даже на ужин? Ох, Арман, ты так щедр.
Мы оба звучим лениво после дикой разрядки. Продолжаем пререкаться, но весь запал ушел в секс. Я опускаю лицо и трусь об его грудь, вбирая любимый крепкий запах его тела.
— Я что служанка? Или…, — я не могу подобрать слово и тяжело выдыхаю. — Наложница? Если могу говорить с тобой только о завтраках и сексе.
— Ты знаешь, кто ты для меня, Катя.
— Да?
— Ты же была в комнате, когда я сказал Дитмару, кто ты.
— Я подумала…
А что я подумала? Я была так перепугана за сестру, что не раздумывала над словами Армана. Но я помню, что он сказал Дитмару, чтобы он не грубил его женщине.
— Ты моя, Катя, — повторяет Арман уверенно. — А я твой мужчина. Именно мне решать, как тебя защищать. И вот это точно не обсуждается.