Перед глазами мелькают моменты нашего с Арманом первого раза и то, как я впервые кончила с ним, почувствовав защиту и опору, которой тогда мне так не хватало. Что если Яна привязана к Дитмару тем же? Защитой и надежностью, опорой, которой у нее не было со Стасом? Я боюсь, что в Дитмаре Яна увидит добряка, готового ради нее на все, и не устоит. А что потом? Я боюсь за сестру, потому что Дитмар не Арман. Мой мужчина мягче, покладистее, он умеет слышать и слушать, хотя тоже не любит, когда с ним спорят. Дитмар же…
— Готовишь, малышка?
Я подпрыгиваю от неожиданности и задеваю рукой горячую кастрюлю, отчего тут же охаю и дую на палец.
— Что такое? — Дитмар обходит меня со спины и заглядывает в лицо. — Говори же, Катя, а то братец скажет, что я издеваюсь над его женщиной.
— Извини, я… обожглась. Ты меня напугал, — пытаюсь оправдаться и поднимаю на него взгляд.
Он смотрит как-то странно, будто изучающе. Осматривает мое лицо, останавливает взгляд на губах, которыми я держу палец, и я резко одергиваю руку. Мне не нравится его взгляд.
— Твою мать, — шипит он. — Вы охренеть как похожи. Я пытаюсь найти различия и не могу, а твоя сестра умело играет в невинную.
Я лишь киваю, принимая его объяснения.
— Что готовишь?
— Суп, — пожимаю плечами. — И еще мясо в духовке. Одного супа вам с Арманом будет мало.
— Согласен, — он кивает и отходит на безопасное от меня расстояние, останавливается у столешницы за пару метров и упирается руками в деревянную поверхность. — Расскажешь, как удалось растопить сердце брата?
Вопрос звучит неожиданно, но я даже не задумываюсь над его ответом, пожимая плечами. Я и вправду не старалась растопить сердце Армана.
— Я была послушной, — пожимаю плечами.
— То есть взяла добротой и нежностью? Супчиками, — он усмехается, а я закатываю глаза и снимаю крышку с кастрюли, помешивая содержимое.
— Ты слишком плоско мыслишь, — совершенно серьезно говорю ему. — Я не старалась понравиться Арману. Скорее даже наоборот. Просто делала то, что он велит.
— Яну боялась сдать? — он смеется, а я резко поворачиваю голову в его сторону.
— Да, боялась! А ты? Разве ты не знал, что твой брат сделает с ней, когда найдет? Ты хоть представляешь…
Замолкаю, как только понимаю, что перешла грань. Бросаю взгляд на Дитмара. Он больше не выглядит дружелюбным и расположенным к беседе.
— Представляю, — серьезно говорит он. — И не понимаю, почему ты до сих пор жива, — он складывает руки на груди и как-то странно осматривает меня. — Арман должен был застрелить Яну сразу, как только ее к нему приведут. У нас не принято устраивать предательниц работать в клубе, даже с такими данными, как у тебя.