И чего это я ляпнул? Хотя в последнее время часто думаю об этом. Не о добром дяде, на облаке сидящем, а о чем-то высшем. И вечном.
- Уж не стареешь ли ты? – Марго совершенно безответственно отстегивает ремень безопасности, и прислоняется к моему плечу. – А вообще… я не знаю. Но я верю, хотя за мою веру христиане, наверное, меня бы отругали. Наверное, она неправильная, но какая есть.
- Расскажи, - прошу я, а Марго заглядывает мне в глаза.
- Тебе правда интересно, или ты отвлечь меня пытаешься? – девушка ласково проводит по моей щеке, и от прикосновения этого больно.
Рядом с хорошими людьми всегда больно.
- И то, и другое, - честно говорю я.
- Хм, хорошо, - Марго снова кладет голову мне на плечо – так, что вести машину становится жутко неудобно, но лучше пусть рядом будет, и плевать на все. – Я не верю в то, что плохим людям воздастся по их злу. При жизни ли, или после нее – не верю. И в то, что праведники будут вознаграждены я тоже не верю. И в страдания, которые очищают душу, и что терпеть нужно. Я думаю, что в этот мир мы пришли для того, чтобы счастливыми быть. И в то, что есть высшая сила – не добрая и не злая. Бог – это природа, это все мы вместе. Вот, - растерянно заканчивает девушка, - как-то так. Мракобесие какое-то, но что есть, то есть.
На секунду позволяю себе прикрыть глаза, и улыбаюсь.
- Хоть вера у нас общая, - выдыхаю с облегчением. – А то… слишком мы разные. Но не в этом.
- Отец верующий, - глухо добавляет Марго. – Он… я все думаю, что может, он не виноват в том, каким стал? Цыганская семья, и такие уж обычаи у нас… у них.
Цыган?
Марго цыганка?
- Ты…
- Частично да, - фыркает она. – Гадать не умею, кстати. Будущее не вижу, в шар стеклянный не смотрю. Но вот сами традиции я хорошо знаю, и женщин бить в порядке вещей. Это называется «воспитывать». У меня ум за разум заходит, Макс, - грустно добавляет она. – Я с самой собой не в ладах. Думаю, думаю, думаю, и мысли все пустые. То ненавижу отца и мать, то жалею. То снова ненавижу. Не понимаю, и понимаю. Злюсь. Очень злюсь.
- Злись, - изворачиваюсь, и целую теплую макушку этой странной девушки, которая корнями сквозь меня проросла, и выкорчуешь – сам погибну. – Ты имеешь право.
- Имею, да. Ты… ты ведь будешь рядом?
- Каждую секунду, - обещаю, и обещание это я сдержу.
Марго права в том, что я обязан ее беречь.
Многих моих знакомых сначала радовала беспомощность их женщин – настоящая или притворная. Это заставляло чувствовать себя сильнее, чем на самом деле, но затем эта слабость надоедала. Хотелось не отцом быть своей женщине, а партнером.