Мне кажется, что так он быстрее придет в себя. Вернется к нормальной жизни, ведь чем больше дней он проводит в коме, тем шансов на выход из нее становится все меньше и меньше. Я не позволяю себе думать об этом и упорно прихожу к Ахмеду.
Когда на смену приходит Людмила Александровна, ее удивлению нет предела. Он не понимает, почему у меня вдруг появилось право находиться рядом с пациентом, а когда, наконец, узнает это, недовольно поджимает губы и уходит из комнаты, оставляя меня с Ахмедом наедине.
— Мне кажется, она ходит сюда потому что ты ей нравишься, — произношу на эмоциях и тут же закусываю язык.
Кто знает, что именно вспомнит Ахмед, когда очнется. Вдруг именно это, а потом еще и подумает, что я что-то к нему чувствую и ревную его?
— Я шучу, конечно же, — говорю следом и присаживаюсь ближе к мужчине, беря его за руку.
У него теплые шероховатые руки, а за время, проведенное в коме, он еще больше похудел. Щеки значительно впали, лицо побледнело еще больше, чем было в первый день. Я все жду, когда Ахмед, наконец, придет в себя и вернется к нормальной жизни, но это, как мне кажется, произойдет совсем нескоро.
Людмила Александровна приходит в комнату через полчаса. Высоко вскидывает голову, обводит меня взглядом и, ничего не говоря, садится по другую сторону кровати Ахмеда.
— Простите, — спрашиваю я, — вы останетесь?
— Конечно, — поспешно отвечает она. — Я ведь должна наблюдать за пациентом. Вдруг ему станет хуже.
— Но, Тамара Петровна… — пытаюсь возразить я.
— Слишком халатно отнеслась к выполнению своей работы, — тут же осекает меня женщина и, достав из сумочки, книжку, смотрит в нее. — Кстати, — она тут же поднимает голову и смотрит на меня с интересом. — Сколько доктор попросил вас быть рядом с Ахмедом?
— Несколько часов, но…
— Вот и отлично! — произносит она. — У вас, Виктория, наверняка есть свои заботы, можете быть свободны.
— Нет, что вы, я побуду тут. Я нужна Ахмеду и…
Не успеваю ничего понять, как женщина хватает меня под руку и буквально выталкивает в коридор.
— Два, максимум три часа, вы должны быть с ним, все остальное время в ваших услугах не нуждаются, — жестко чеканит женщина и, не дождавшись моего ответа, закрывает дверь прямо перед моим носом.
Несколько минут я не могу понять, что произошло, а когда, наконец, прихожу в себя, даже не собираюсь молчать. Спускаюсь вниз, нахожу Марко и спрашиваю, не знает ли он номер доктора. Он не знает, отчего я впадаю в какое-то отчаяние. Я так хотела доложить на Людмилу Александровну. Сказать, что она меня попросту выставила за дверь и не дала побыть рядом с Ахмедом.