— И я.
— Почему после всего ты сделала это? Я слышал все, что ты говорила.
Чувствую, как мое лицо покрывается краской. Мысли путаются, не желая собираться в общую картинку и выдавать ответ. Я не знаю, что ему сказать. Что я сделала это, потому что добрая? Это ведь не так, просто… мне стало не по себе, когда я увидела его такого.
— Ты придумываешь ответ? — уточняет он.
— Нет, просто… я не знаю, почему сделала это. Увидела тебя таким… без сознания, в коме и подумала, что если я могу что-то сделать, то почему нет?
— И ты совсем не думала о Стасе? О том, что он заберет тебя, едва узнает, что я мертв.
Он чеканит каждое слово так, что мурашки пробегают по коже. Внезапно чувствую, что хочу, чтобы он лежал так же неподвижно, как и вчера, как сегодня утром. Так я смогла бы взять его за руку, крепче сжать ее и улыбнуться, что-то рассказать. Сейчас же я сжимаюсь, теряя дар речи и не зная, что говорить. Все слова будто вылетают из головы.
— Думала, — наконец, отмираю. — Но я сделала это ради того, чтобы остаться в доме и не попасть к нему.
— А почему? Из жалости?
Я даже не знаю, какое из его предположений хуже. То, в котором мне плевать на его состояние и я, пользуясь случаем, прикрываю свою задницу, или же то, что я его пожалела и осталась. Оба, кажется, будут обидны для него, но я не хочу врать.
— Я сделала это, потому что почувствовала, что должна. Когда-то я ухаживала так же мамой, я видела десятки людей, которым некому было помочь.
Делаю паузу, потому что мой голос срывается от воспоминаний. Перед глазами отчетливо проносятся картины того, что я видела в больнице: множество одиноких пациентов, которым некому поднести даже глоток воды.
— Помню мужчину, который лежал в соседней палате. Он был инвалидом: потерял ноги из-за ошибки врачей. Жена бросила его сразу, как узнала об этом и подала на развод. Дети поняли, что он никому не нужен.
Я замолкаю, решая поднять голову и посмотреть на него.
— Я сидела с тобой рядом, потому что сама того хотела, потому что ты нуждался во мне, а я могла сделать так, что ты очнешься. Неужели обида стоит человеческой жизни?
— То есть, ты обижена? — уточняет у меня.
Не хочу говорить ему, что его слова задели меня до глубины души. Не уверена, что он поймет это. Тогда он был прав: я согласилась уйти с ним, согласилась родить ему ребенка и мои мечты были глупостью. Урок я вынесла, но закрыть сердце от ударов не могу, потому что оно живое, потому что моя душа все еще со мной, а я верю в лучшее. И вижу в людях только хорошее, даже тогда, когда они совсем не такие.