Роттери болел. Простуда уже уходила, но он еще сипел и покашливал, а чем больше говорил, тем больше у него пропадал голос.
Хозяину я первому подала к кофе то, что он захотел. А тот сразу стал извиняться, что заставляет гостью ухаживать за собой. Да и какую гостью! На это я безразлично пожала плечами, нисколько не думая, что услуга с моей стороны чем-то унижает достоинство. Даже Итида и Красдем, к которым я не питала теплых открытых чувств, и те меня не смущали.
- Что это?
Я попробовала крем и не сдержала удивления - он был холодным, как подтаявший снег. Сладкий, ягодный и чудесно ледяной!
- Мороженое. С кофе сочетается изумительно. Сам переел лакомства, вот и посадил горло. Не торопитесь, а то тоже осипнете, Рыс!
Я уже пробовала редкие пряности в блюдах, ела овощи и злаки, которые в нашем веке не выращивали, пила напитки с газом, что щекотали небо, как забродивший квас, но не пьянили и были гораздо вкуснее. А теперь это!
Разговор ненадолго задержался на общих темах. Люди Полутени впервые проявили себя, и беседа сменилась важным - переселенцы с той и этой стороны, проводники, новости, какие могли перетащить те, кто умер намного позднее религиозной облавы. Я слушала и собирала по обрывкам услышанного картину недолгих лет после того как умерли мы с Аверсом.
Лаат был беспощаден, но как бы много у него ни было слуг, уничтожить каждого человека с Миракулум он не мог. Люди прятались, убегали в иные земли на свой страх и риск - еще севернее, в вечные холода, или южнее моего Берега - в края пустынь и лютого солнца. Большинство переселенцев умирали тогда, когда их настигала смерть - нарочная или случайная. Сам Роттери еще в войну, задолго до ее окончания, умер, подавившись костью. Глупо и быстро. А редкие переселенцы нарочно лезли в петлю или кидались на нож, лишь бы избежать мучительной казни. Красдем дополнил это - рассказал о том, как Итида поменяла очередного путешественника во времени на избранного из прошлого, но тот, очнувшись, не впитал новые знания. Безумец лишь дико орал, не мог подняться, не мог даже пошевелить ни рукой, ни ногой, - как если бы там умер от четвертования. Ничто не могло помочь и на второй день переселенца умертвили, тайно похоронив тело в лесу.
- А мне пришлось убить своего проводника. Два брата... он так винил себя за содеянное по незнанию, так боялся, что попытался размозжить мне голову, и я вынужденно спасал свою жизнь... Кх... а что, среди ваших переселенцев есть ли те, кого вы знали и там?
Аверс мало говорил, больше Крас и Роттери. Я, Берт и Итида совсем молчали. При последнем вопросе, я взглянула на оружейника, подумав о Соммниансе и о Витте. Лекарь не попал в такие избранники, как попали мы, но тихой и мирной жизни вряд ли сыскал - знак на его шее, это знак вечного преследования, опасности. И Витта делит... делила его судьбу в этом. Тяжело ли им пришлось? О том же думал Аверс или нет, я по лицу не прочла, но он перехватил мой взгляд и сменил тему: