– Да в чем дело?!
– Лучше бы тебе не делать этого, – тихо произнесла Женя.
Владимир чуть не задохнулся от возмущения и кинувшейся в глаза крови.
– Это еще почему? – почти с вызовом, опьяненный грядущими подвигами, шансом защитить родину и не ударить в грязь лицом перед героями, вершившими революцию, выпалил Владимир. Да что с ней толковать, баба есть баба!
– Убьют тебя, да и все. Никто и не вспомнит, – жестко сказала она. – И я одна из немногих, кто скажет тебе правду. Воевать нам, как и прежде, в тулупах.
Владимир опешил и будто даже открыл рот.
– Ты не понимаешь! – вскричал он.
– Конечно, не понимаю, – примирительно и в то же время бесцветно подтвердила Женя. – Ты посмотри, что они сотворили со страной, совсем людей не берегут… Какие угодно цели за счет огромных людских ресурсов…
– Это полит некорректно!
Женя быстро взглянула на него, затем отвела глаза.
– Сейчас не то время, чтобы отстаивать дутые идеалы. Раньше это казалось вам, комсомольцам, забавным, вы игрались с собственной молодостью и теми шансами, что дала вам советская власть. И это я признаю, шансы огромные, чем если бы мы до сих пор были теми крестьянами, которыми были наши деды и даже еще отцы. Советская власть людям все дала. И их тысячи, миллионы, кто искренне так думает. Сейчас бы, как встарь, гнули спину на непосильной работе и собирали подати…
– Так ведь никто и не говорит, что все либо черное, либо белое, это идиотизм. Кому как повезет…
– …но они же, властители, ведут превосходную пропаганду во все времена. Выращивание патриотизма в душах подданных – их пристанище, безопасность в случае чего… Этого не отнимешь, и мальчики вроде тебя идут на рожон.
– А что, лучше быть тыловой крысой, пока наши солдаты отводят немецкую нечисть? – не дал ей договорить Владимир, явно злясь.
– Это только удочка, пойми… Речь идет о манипуляциях между могучими державами, все сложнее, чем просто защита родины…
– Ах, удочка? А как же наши матери, дома, родные просторы, все, что дорого и свято?! Это тоже сталинская пропаганда?! – взревел Владимир. – И я не должен защищать их только потому, что ты считаешь, что меня убьют? Да убьют, и поделом, не я один буду такой. Только вот мной можно будет гордиться в отличие от тех, кто сейчас выживает за счет жизней других!
Женя опешила. Она не ожидала такой развернутости суждений и смешалась отпору. Его слова показались ей не лишенными смысла.
– Так ты ради защиты близких идешь туда? – спросила она миролюбиво.
– И для этого… Да какая разница! – снова вскипел Владимир, теряя терпение и порываясь уйти. Вот пристала!