Тим закрыл мне ладонями глаза и подвел к кровати. Когда убрал руки, я увидела поднос, стоявший на не заправленной еще постели, букет алых роз на подушке. На подносе в плошке темнел шоколад, а в небольшой вазочке румянились огромные блестящие ягоды клубники. Клубника зимой?!
- Тимоша! Ты где все это достал? – я моментально подхватила из вазы крупную ароматную ягоду и опустила ее в плошку с растопленным шоколадом. На память сразу пришла наша первая с ним ночь любви, сердечко радостно забилось. – По какому поводу праздник?
- С первым днем зимы, любимая! И с новым этапом в наших отношениях! Захотелось побаловать тебя, вот я и нашел местечко, где продают твое любимое лакомство, – Тим присел рядом со мной на кровать, и я тут же забралась к нему на колени. – Я готов достать луну с неба для тебя… что мне ягоды…
Я кормила его клубникой в шоколаде и целовала измазанные губы любимого, мы смеялись и были счастливы. Поцелуи постепенно переросли в более откровенные ласки, и я таяла под горячими ладонями, словно шоколад, задыхаясь в сладкой истоме. По коже будто искры пробегали, постепенно собираясь в пылающий комок в том месте, где не так давно я ощущала своего малыша. От этого ощущения возникло чувство вселенского счастья, и я уже не могла сдержать рвущихся наружу криков…
Всю первую неделю декабря у меня было прекрасное настроение. Банные процедуры пошли на пользу, нога сгибалась уже на девяносто градусов, боль переносилась все легче и легче, Тим даже уколы отменил. Я привыкла постоянно упражняться самостоятельно, делая различные гимнастики и зарядки.
А вчера любимый доктор избавил меня от обоих ортезов навсегда – с бедра снял мягкий фиксирующий и с ноги пластиковый. Правда вручил мне трость и наколенник надел, тот, который приобрел еще до всей этой истории. Но я безумно была рада освобождению от этих оков! Я порхала по дому, как совершенно обычная девушка, вызывая радостные улыбки у моих мужчин. Конечно порхала, это смело сказано, но уверенность в движениях вернулась после почти семилетнего отсутствия.
Я была так благодарна любимому доктору, что при любом удобном случае обнимала его и целовала, ласкалась к нему, вызывая жгучую зависть моего брата. Мне было жаль Дениску, любить безответно, это так печально, если бы я могла ему помочь…
Вечером восьмого декабря позвонила Тиму его мама. Отца снова увезли в реанимацию, совсем плох, почти никакой надежды нет. Расстроенный Тимоша даже про баню забыл, и что мне нужно разрабатывать ногу. Он задумчиво стоял у окна больше часа, потом рассеянно стал помогать мне с ужином.