Я говорю правду. Уже давно за полночь. Я продрогла, но уходить до этого одна не захотела. Страшно ещё. Не все разъехались.
И сейчас, когда уже осталось не так много людей, всё же говорю Артуру, что ему пора остановиться.
– Вот женщины, – ударяет бутылкой коньяка об стол. Вздрагиваю от грохота. – Я? Не дойду?!
Он встаёт со своего места. Перелезает через скамью. И резко протягивает ко мне руки, от которых тут же отстраняюсь.
Не успеваю. Алиев подхватывает меня на руки. Цепляюсь ему пальцами в рубашку и чуть не кричу.
– Да не трогаю я тебя. За плед держусь. Что, ещё и за него нельзя?
Я пропускаю эти слова мимо ушей.
– Алиев, отпусти! Мы ведь упадём вдвоём!
Это всё, о чём я сейчас волнуюсь. Если он навернётся… Ладно я, привыкла терпеть боль, но что если… Ударюсь?
– Ты сомневаешься во мне? – его голос резок. Трезвеет в миг. А сам делает первый шаг вперёд. Один за другим. Пока цепляюсь до белых пальцев ему в рубашку. Сливается одним цветом.
Я зажмуриваюсь, потому что боюсь. Но он несёт. Долго. Кажется, долго.
Но мы стоим у моей комнаты через пять минут. Он открывает дверь ногой.
– Поставь меня, – я повторяю это снова. Но он не слушается. Подходит к кровати, опускает меня на неё, а сам делает неожиданное – нависает сверху.
Сглатываю вязкую слюну. Облизываю пересохшие губы.
Как бы он не вышел из-под контроля.
И уже это делает. Выпаливает, не стесняясь:
– Хочу тебя.
– Хочу тебя, – выпаливает. – За доставку до комнаты.
Я понимаю, что сейчас совсем не тот момент, но… Прыскаю от смеха.
Мне становится так смешно от этих условий.
– Мы ни о чём не договаривались, – напоминаю ему.
– И что? – выгибает брови так, будто для него «хочу тебя» звучит, как «вынеси мусор». Нормально. – Я вот чего не пойму. Тебе так тяжело пойти мне навстречу? Бля, Майя. Я задрался тебе уступать. Могла бы и поблагодарить за Дану. Тебе же решил приятное сделать. И вместо этого всего ты визжишь. Опять. Ты ведь понимаешь, что всё? На тебе моё клеймо.
Он кивает на кольцо.
Но не крикну я ему, что и так хотела отблагодарить. Но не тем, что он думает. Не сексом, а кексом.
Клеймо. Звучит страшно.
Хорошо, что он не припоминает вчерашний случай. Не заставляет гореть от стыда. Хоть за него не просит «благодарность». Это его обязанность. Теперь. Защищать меня и нашего ребёнка.
– Я могу его снять.
Он усмехается.
– Не выйдет. Оно въелось тебе в палец. В кожу. Навсегда. Пробралось каждой частичкой металла в плоть. И единственное, почему оно исчезнет с этой руки – когда твой палец полетит в сторону. Но этого же не будет, так?