Я постараюсь дать ей всё, постараюсь найти хороших врачей, самых лучших. Надо будет, Эстель подключу, она с радостью поможет. Всё-таки за границей медицина намного лучше. Я хочу, чтобы Юлька родила мне ребенка. Безумно хочу. Возможно, я этого хочу, потому что дети привязывают родителей друг другу. Боюсь, что она сбежит, как чуть было не упустил ее только что. Пока надел штаны, она уже себе выбрала ориентир куда плыть.
- Ну давай, рассказывай, почему ты бросила любимого человека? – задаю очередной вопрос, заранее зная ответ, но выдавать себя не буду.
- Понимаешь, два года назад произошло нападение на меня, и после этого я… я вылетела из жизни… из нормальной жизни, лишилась всего. Теперь у меня приступы, операцию делать отказывается. Так что…
Я теряю нить разговора, меня больше привлекает белое полукружие девичьей груди, что виднеется под клетчатой тканью. Так и хочется смять ее в руках, вобрать в рот маленькую розовую горошинку соска. От ее ерзанья стояк крепчает и все мои мысли только о том, чтобы она быстрее закончила свой рассказ.
- Теперь ты понимаешь? - вдруг спрашивает она, и я поддакиваю, хотя совершенно не в курсе, о чем она.
По щекам девушки бегут слёзы. Наконец-то, прорвало плотину! Еще десять минут и самое время успокаивать, тащить в шалашик. Незаметно оголяю грудь, отодвигаю ткань в сторону.
И вдруг с ее щеки срывается крупная соленая капля, падает на белый атласный холмик груди, скатывается по ней, оставляя мокрый след, и повисает на самом кончике соска, переливаясь всеми цветами радуги. Я застываю, завороженный сиянием маленького чистейшего шарика влаги, уже отчаянно жалея, что он сейчас соскользнет вниз и исчезнет в воде озера, не такой кристально чистой, как эта бриллиантовая слезинка. И мне жаль ее падения, жаль, что она растворится в пресной воде, пропахшей илом и водорослями.
Не вполне осознавая, что делаю, припадаю губами к манящему соску и с каким-то маниакальным восторгом впитываю эту слезинку. Слышу прерывистый вздох девушки, но остановиться уже не могу, почувствовав нежность ее груди. Бля, ща прямо тут завалю, на бережку. Долгое воздержание превращает меня в монстра, едва сдерживаюсь, боюсь напугать.
Даже не помню, как мы оказались снова в шатре из веток ивы, помню только, что целовались. Причем еще поспорить можно, кто из нас двоих жадней на поцелуи. Юлька еще и кусалась в порыве страсти! И со штанами моими расправилась на счёт раз, вот уж кто не сдерживался вовсе.
Какая она сладкая… Не могу утолить свой голод, одними касаниями и поцелуями. Смотрю на девушку, пытаясь отдышаться. Сравнить с тем, что было полчаса назад, небо и земля. Тогда лежала, сжав губы и зажмурившись, прикрываясь от меня. И сейчас, глаза огромные почти чёрные, губы искусаны, елозит и стонет, тянет меня к себе, выгибаясь навстречу. Вот что значит, когда душа чиста и никаких тайн.