Я подчиняюсь, с трудом удерживая свое тело вертикально с помощью девушки, поднимаю руки и выдыхаю остатки воздуха. Сейчас сдохну, кажется. Юля удерживает мои руки вверху и что-то постоянно приговаривает, успокаивает. Но я почти не слышу, что она говорит, башка кружится, вот-вот взорвется, тошнит.
- Что это?! – врывается визг в мой мозг, я морщусь. Хорошо хоть дыхание восстановилось, но ребра простреливает острой болью при любом движении. – Это кровь? На ступеньке… откуда?
- Башкой приложился… Юль, ты бы оделась, а то простынешь еще…
- Дай посмотрю… где болит? – спрашивает девушка, легонько перебирая волосы, и когда находит рану, то слышу, как она цокает от досады. – Шить надо… давай в дом, я тебя оботру и поедем.
- Юль… можно я еще посижу? Чет херово мне, - жалуюсь, чувствуя, что сейчас мои кишки выпрыгнут и повиснут на перилах, держусь из последних сил.
- Ладно… немного посиди, - легко взбежав по ступенькам Юля проскочила мимо меня в дом, прихватив фонарик с собой.
Пока она была в доме я успел сползать за угол, чтобы не безобразничать возле крыльца. Только уселся на место, вернулась моя медсестричка и стала снова копаться в волосах, промывая и смазывая рану чем-то вонючим и жгучим. У меня невольно вырвался стон, я притянул Юльку к себе и уткнулся в ее живот, вдыхая дивный аромат, который не мог спрятать даже халат из плотной ткани. Моя девочка сладкая… Всего полчаса назад она подарила мне самый охрененный секс в моей жизни! Хочу ее снова.
- Тёмушка, десять минут и собираться будем, тянуть нельзя, - укрывает меня пледом и садится рядом на ступеньку, гладит меня по спине, успокаивает.
- Куда собираться? – чувствую, как ее колотит крупная дрожь и укрываю пледом, пытаюсь согреть. В предрассветных сумерках ее лицо выделяется белым пятном, огромные глазищи даже пугают меня. – Замерзла?
- Н-нет… ш-шок… - трясется девчонка, закусывает губу, чтоб подбородок меньше скакал. – К врачу п-поедем… я б-боюсь за тебя…
- Да нормально всё, успокойся, - пытаюсь ободрить, но затыкаюсь под серьёзным и строгим взглядом. Ладно, к врачу, так к врачу. Лишь бы не чувствовала себя виноватой и не сбежала от меня. – Ты бы приняла че-нибудь успокоительное, у мамки там должно быть.
Так и встретили рассвет на крылечке, в сомнениях и нехорошем предчувствии. Оно не отпускало меня с момента, когда Юлька обмякла на мне, потеряв сознание. Я здорово струхнул, пытаясь привести ее в чувство. Еще гроза эта… Вынес из душного дома на улицу и уложил на прохладную траву. Но она не шелохнулась даже. Тогда я стал ее бить по щекам, едва не воя от отчаяния. Кто ж знал, что она такая бодренькая будет, едва придя в себя сразу махаться.